Азеф

Попытаемся понять логику Азефа. Его первая реакция была явно эмоциональной. Стоило избавиться от конкурента Татарова, как вот — новый красавец. Причем конкурентом-то Гапон как раз быть не мог. Он ведь и не собирался внедряться в ПСР в качестве «провокатора» — он пока что всего лишь играл роль посредника, наводчика, «сводника». Но у него была своя личная игра, которая могла спутать все карты. Он был, как Азеф, игроком-одиночкой, норовящим обмануть обе стороны, но при этом им двигали не просто корысть или властолюбие: это был человек с какими-то сверхидеями, с убежденностью в собственной миссии. Так что его надо было убрать, и чем скорее, тем лучше. Не столько даже расчет, сколько инстинкт подсказывал это Азефу.

А Рачковский? С одной стороны, человек, который слишком много знает про Азефа и явно не доверяет ему. С другой — все контакты Азефа с полицией на начало 1906 года шли через Рачковского. Так что большой вопрос — выгодно ли было бы члену-распорядителю БО это убийство. И да, и нет.

Во всяком случае, нельзя отделаться от мысли, что убийство Рачковского готовилось с какой-то не азефовской небрежностью. Начать с того, что поручено оно было дилетанту!

Конечно, у инженера Петра (до крещения Пинхуса) Моисеевича Рутенберга, рослого неулыбчивого человека двадцати восьми лет, были за плечами и 9 января, и командование боевой дружиной в декабрьские дни. Но опыта участия в терактах у него не было. И вот такому человеку поручают сложнейшее двойное убийство. Убить Рачковского трудно физически, Гапона (личного друга, полностью доверяющего Рутенбергу) — психологически. И потом (цитируя Савинкова) Рутенберга «…смущала щекотливая сторона его фиктивного Гапону согласия и весь план, построенный на лжи. Он не привык еще к тому, что все боевое дело неизбежно и неизменно строится не только на самопожертвовании, но и на обмане».

И все-таки, поколебавшись всего несколько минут, «Мартын» соглашается. Вот что значит верность партии!

План был таков. В это время, как мы знаем, велась (очень вяло) подготовка к «делу на Дурново». И вот Азеф исходит из того, что и сами намерения террористов, и уже привычная тактика наблюдений с помощью извозчиков — всё известно полиции (от кого?). Осталось только убедить Рачковского, что во главе дела стоит Рутенберг. В распоряжение его был передан один из «извозчиков» — Иванов. Кроме того, Рутенберг должен был нанять настоящих извозчиков и ездить на них по улицам, симулируя наблюдение за Рачковским.

«Чернов и Савинков уехали. А Азеф занялся технической разработкой плана покушения, давая мне детальные инструкции: где, на каких улицах, в какие часы ставить извозчиков, в каких ресторанах бывать, как сноситься с ним (Азефом), как получить разрывной снаряд и пр. Весь план „симуляции“ был настолько легковесен, что при практическом обсуждении его возможность неудачи вырисовывалась еще яснее»^[182].

Намеренно ли Азеф строит план так неуклюже — для того чтобы подтолкнуть Рутенберга к…? Во время разговоров в Финляндии это уже прозвучало: в крайнем случае придется убить одного Гапона. Азеф начал переговоры об этом с финскими националистами (дело предполагалось совершить на территории Финляндии — видимо, в Териоки, где Гапон жил). Финны сперва согласились помочь, потом решили не вмешиваться во внутренние российские дела.

24 февраля Рутенберг явился к Гапону в Териоки и, оставшись с ним наедине, заявил, что встретиться с Рачковским не против, но не меньше чем за 25 тысяч рублей. Гапон ответил, что Рачковский «десять тысяч даст, пожалуй», и предложил Рутенбергу, не откладывая в долгий ящик, в воскресенье прийти в ресторан Кюба.

Через два дня — новая встреча. На сей раз Рутенберг уточняет свои требования: 25 тысяч — это только за одну встречу, а за то, чтобы выдать одно дело, то, которым Рутенберг как раз сейчас занимается, — 150–200 тысяч. «Дешево себя не продам».

Осознавал ли сам «Мартын» фантастичность этих цифр (25 тысяч — жалованье Азефа за три-четыре года)? А почему Рачковский вел этот торг? Потому что рассматривал его как ни к чему не ведущую игру? С кем? С Гапоном? С Азефом?

Во всяком случае, предложения Рутенберга были доведены до начальства — в несколько модифицированном виде. Вот цитата из воспоминаний Витте:

«В марте месяце мне как-то Дурново сказал, что Гапон в Финляндии и хочет выдать всю боевую организацию центрального революционерного комитета и что за это просит сто тысяч рублей. Я его спросил: „А вы что же полагаете делать?“ — На это Дурново мне сказал, что он с Гапоном ни в какие сношения не вступает и не желает вступать, что с ним ведет переговоры Рачковский, и на предложение Гапона он ответил, что готов за выдачу боевой дружины дать 25 тысяч рублей. На это я заметил, что я Гапону не верю, но, по моему мнению, в данном случае 25 или 100 тысяч не составляют сути дела».