Азарт

- Самое забавное, - начал он, проглотив поджаренный кусочек все еще аппетитной курочки, - вы бы справились. Может даже без особых проблем. Однако миссия несколько... усложнилась, но и невыполнимой от этого не стала, - он отложил коробочку на стол и, выдав хитрющую ухмылку, добавил: - А если я скажу, что охранять кейс будут трое, вооружен из них только один, второй - наш золотой теленок, а третий - почти как второй, только чуть крепче? Прелесть заключается в том, что об этом обмене практически никто ничего не знает, и лишнего внимания привлекать не станут.

- Но человека с пушкой никто не отменял, - справедливо заметил Игорь.

Зиза лишь отмахнулся, так, будто ждал этого ответа.

- Не переживай, любезный друг. Я же пообещал прикрывать вас всеми известными мне способами, - он широко улыбнулся, - и у одного такого способа есть вполне конкретное имя - Василий.

Озадаченные лица требовали разъяснений.

- Василий, - продолжил Зиза, - мой давний, очень надежный, но иногда не очень уравновешенный друг. Я познакомился с ним, когда из-за чрезмерной агрессии и невозможностью совладать с неутолимым желанием лишать людей зубов, ломать им челюсти и крушить черепа, его исключили из спецотряда. Хотя там все сложнее, чем кажется на первый взгляд, но в результате - его перевели к нам, где агрессию можно было выплескивать исключительно на оргтехнике и прочих канцтоварах.

ГЛАВА 22

Как раз тогда, человек по имени Василий, в превосходной физической форме, одетый в черную свободную ифу из легкого льна, минуя один лестничный пролет за другим, с невероятной скоростью поднимался на нужный ему этаж. Оказавшись на желаемой лестничной площадке у искомой двери он, не сбив дыхания после молниеносного подъема, нажал на кнопку дверного звонка, а спустя какое-то время нажал еще и еще, и еще. Василий слышал движение внутри квартиры, звон пустых катающихся по полу бутылок, и заливающийся девичий смех, потому и не спешил уходить - давил на звонок, ожидая пока откроется дверь и она спустя какое-то время, наконец, открылась.

Открыв дверь, которая оказалась даже не запертой, мутным взглядом и измученным вчерашней попойкой лицом с растрепанными волосами, его встретил паренек лет двадцати семи, хотя в таком состоянии он выглядел на все сорок. Облокотившись на дверной проем, он стоял в труселях-боксерах и розовой рубашонке, накинутой на хило тельце, а на худеньких руках, изрисованных татуировками, висели громоздкие фирменные часы и золотые цепочки.

- Чо? - с трудом выдавил из себя он.

- Гриша, Григорий, добрый вечер, - начал Василий обезоруживающим и умиротворяющим голосом. - Вы наверняка узнали меня и уже успели догадаться о цели моего визита.

Василий заметил как из одной двери в другую, через коридор квартиры, сверкая сиськами, измазанными в шоколадном масле, хихикая, скользнула обнаженная девица.

- Мне весьма неловко, - учтиво продолжал Василий. - Я осознаю, что мое присутствие в данный момент крайне нежелательно и совершенно некстати. И, тем не менее, я вынужден напомнить, что вы, Григорий, кое-что должны. Потому, прошу вас, во избежание до боли неприятной ситуации, отдать мне то, зачем я пришел.

- Чо? - он зажмурил лицо, в попытках разобрать речь Василия.

- Я был бы безмерно благодарен вам, Григорий, - терпеливо повторил Василий, - если бы вы вернули то, что задолжали нашему общему другу.

ГЛАВА 23

Зиза дожевав и с наслаждением проглотив последний кусочек зажаренной курочки, добавил: - Однако я не могу не отметить умственных качеств Василия, идущих в разрез и разрушающих все возможные стереотипы о качках, вышибалах и прочих недалеких людях. Я абсолютно, на все сто процентов уверен, что Василий бы очень хотел свести к минимуму или даже полностью исключить насилие и нанесение какого-либо вреда здоровью человека, но, к сожалению, - Зиза одним точным броском послал пустую коробочку из-под еды в урну, - не все в жизни случается так, как нам того хочется.

ГЛАВА 24

Григорий, почти приклеившись к дверному косяку, совершенно не разбирал слов Василия, неразборчивой кашей доносящихся до его искаженного вчерашней попойкой понимания и поэтому, он отреагировал единственным, как ему казалось, правильным, но как позже выяснилось, в корне неверным выражением: