Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 06

Говорят, что когда мы с Серегой на станции Угловка слип у титана забили, духом одеколона Саша вся эта маленькая станция переполнена стала.

И сидят вокруг нас какие-то старушки в платках: они, как оказалось, на базар в Бологое собирались затемно. И поплыли у этих старушек мозги от Сашиного духа, и закрыли они глаза, и стали они головами из стороны в сторону раскачивать.

Вскоре мы выяснили, что поезд на этой станции Угловка только один останавливается, он раз в стуки ходит, поезд Архангельск-Москва. И вот, через полчаса этот поезд придет, потом эту станцию с титаном закроют, и нам придется на улице на мартовском снегу слипить. Поняли мы, что должны любым путем в этот единственный поезд вписаться.

И вот, стоим мы у вагона, а толпа старушек вагон штурмует. Все с мешками, с узлами, и билеты наголо держат, чуть ли не в зубах, чтобы разъяренный проводник пустил.

Серега говорит:

– Я пошел.

И с размаху вписывается в эту толпу старушек, только и видно, что большая голова с черной бородой над бабьими платками возвышается. И понесло Серегину голову это море. В галстуке и пиджаке, и руки по швам.

Я подумал-подумал и тоже – прыг – вписался в полете в эту толпу старушек и тоже теперь – большая голова с бородой над бабьими платками возвышается, только рыжая. Тоже в пиджаке и галстуке, и тоже руки по швам.

И вот, спрашивает разъяренный проводник у черной головы:

– А где твой билет?

И голова говорит:

– Там.

И назад кивком показывает.

Прошла Серегина черная голова, настал черед моей, рыжей. И спрашивает разъяренный проводник у рыжей головы:

– А где твой билет?

И голова говорит:

– Там.

И вперед кивком показывает.

Так и рыжая голова прошла.

Старушки тем временем весь вагон собой заполонили, закудахтали, запахли. По инструкции, должен был разъяренный проводник теперь у всех билеты отметить, но махнул он рукой, плюнул на пол и в своем купе заперся. Бухать, я полагаю или фачиться.

А мы с Серегой залезли на третьи полки и немедленно заслипили, ибо было нам после всего этого тяжело. Как были в пиджаках и галстуках – так и заслипили.

Пшикалка Часть десятая

О, бесконечная Пшикалка моя.

Проснулись мы с Серегой с бодуна, пошли по поезду бух искать. Остановились в тамбуре, Беломор покурить, Серега говорит:

– Яша. Я думаю, что это и не мент был вовсе, а какой-то настоящий сумасшедший, который из психушки сбежал, и ходил там в ментовской форме. Ведь кто в дурдоме Наполеон, кто капитан дальнего плавания, космонавт Гагарин, а кто – мент. Вот и ходит он по Питеру, у Пяти углов, пляшет, руками размахивает, честь приплясывая отдает и песню про писателя Соколова напевает.

Тут мы мужиков каких-то увидели, которые тоже в тамбур вышли, приму свою покурить. Я сказал:

– Серега. Давай мы этим мужикам про пляшущего мента расскажем, может быть, у них бух есть.

Серега сказал:

– Давай.

И сразу стал рассказывать мужикам про пляшущего, руками размахивающего и поющего мента.

Понравился мужикам Серегин Яшин рассказ, и они нас с собой в вагон бухать позвали. А мужики те были деревенские, они дальше армии по стране не ездили, и везли с собой море самогона в двух трехлитровых банках. И тут мы с Серегой стали им наперебой другие рассказы рассказывать, а время от времени – про камасутру рассказывать, замолкая в нужных местах, как Шахерезады.

Изрядно усугубив самогону, вышли мы в тамбур, Беломор покурить, а Серега сказал:

– Черненко кинулся.

Я сказал:

– Почему ты думаешь, что Черненко кинулся?

Серега сказал:

– Есть такие соображения.

Вошли мы в наш отсек, сели дальше бухать самогон с мужиками.

Серега сказал:

– Черненко кинулся.

Мужики сказали:

– Почему ты так думаешь?

Серега сказал:

– Не думаю, а знаю.

Мужики сказали:

– Да не мог ты этого никак узнать. Радио тут нет. Ты только вышел и вошел, а уже говоришь, что Черненко кинулся.

Серега сказал:

– Спорим, что Черненко кинулся.

Мужики сказали:

– На что спорим?

Серега сказал:

– Если Черненко кинулся, то я сейчас налью себе полный стакан самогону и выпью его без вас.

Мужики спросили:

– А если не кинулся?

Серега сказал:

– Тогда вы все по стакану самогону выпьете, а я пропущу.

Тут какая-то большая станция наехала, и все мы увидели, что станция флагами с черными лентами увешена.

Выбежали, стали пипл спрашивать. А пипл говорит:

– Черненко кинулся. Гикнулся он.

Мужики репы почесали и налили Сереге полный стакан самогону, который он немедленно выпил.

Потом мы с ним опять вышли в тамбур, Беломор покурить, и я спросил:

– Серега. А откуда ты узнал, что Черненко кинулся?

Серега сказал:

– А вот откуда. Когда мы с тобой в прошлый раз в тамбуре Беломор курили, я краем глаза заметил, как на каком-то полустанке чья-то рука флаг с черной лентой вешала. Вот я и решил, что это – Черненко кинулся.

Тут темная история. То ли он действительно девятого марта кинулся, потому что на восьмое разбухался, то ли он раньше кинулся, а пиплу только девятого марта сообщили, чтобы восьмое спокойно отбухать.