Автопортрет с устрицей в кармане

Словом, Амуры должны быть в нашем лагере, или я ничего не смыслю в военном деле. Вообразите, эти молодцы стоят в воздухе навытяжку, а полководец дает им инструкции: имея при себе малые компасы, прилежно отмечать положение мест и годность дороги, если же за гористыми и болотными местами к проходу армии или транспорту артиллерии нет возможности, пристойно наведываться, нет ли поблизости объездов, и обо всем иметь секретный журнал, если же в него вносить будет нельзя, то твердо в памяти содержать. Все сие исправлять весьма скрытно, не подавая поводу признать себя за шпионов, и назад возвращаться тем же путем, проверяя и пополняя свои наблюдения, дабы сочинить верную карту.

– Откуда у вас такая осведомленность? – спросил г-н де Корвиль.

– Многие, кто вернулся из армии, любят хвастаться с соблюдением деталей, – отвечала г-жа де Гайарден. – Поневоле запоминаешь. Кроме того, какие выгоды упустил г-н де Бривуа, не взглянув на театр военных действий с высоты этого прихотливого полета! Вот мост из грубых балок, переброшенный с вершины горы к старинному замку; вот поток, поэтически рушащийся с гор, чтобы, ослабев внизу, мирно омывать скалу, увенчанную громадным строением; вот войско, чей путь начинается с горной тропы и ведет, кружа, к мосту; вот воины и повозки, вступившие на утлый настил, сквозь который просвечивает бездна; вот передовые отряды, одолевшие мост и проходящие сквозь башенную арку… Впрочем, позвольте мне оставить их здесь: уверяю, они счастливо спустятся в долину и отужинают на берегу озера.

– Боюсь, ваши крылатые посланцы так залюбуются, что забудут вернуться к руке, отправившей их с порученьями, – сказал г-н де Корвиль.

– Это же дети Венеры, а не ворон праотца Ноя, – возразила г-жа де Гайарден. – Они всегда возвращаются, хотя иной раз думаешь, что лучше б они этого не делали.

– О да, – подхватил г-н де Корвиль, – когда Амур возвращается без ответа или расписывает бесплодные трудности, доставляемые окрестными местами, – нужно великое упорство или выдающееся легкомыслие, чтобы не отказаться от едва начатой кампании.

– Я слышала, – сказала г-жа де Гайарден, – некоторые короли приказывали составлять заведомо негодные планы разных местностей. На них указывалось, что такое-то болото непроходимо, и неприятель, доверившийся карте, оставлял свои намерения, ибо почитал их несбыточными.

– Кажется, такое остроумие передалось кое-кому из наших знакомых, – отозвался г-н де Корвиль.

– У меня в мыслях не было делать применения, – сказала г-жа де Гайарден. – Я лишь хочу сказать, что наш добрый г-н де Бривуа, занявшись историей, взялся за ремесло, которому мог бы научиться у своей прекрасной подруги, а именно украшать дыры узорами, и только его несравненная жизнерадостность, коей он обязан сангвиническому темпераменту, позволяет ему предаваться этим занятиям безнаказанно.

– Они смеются над ним, – сказала пастушка.