Автопортрет с устрицей в кармане

— Болезнь, — сказал Роджер, выходя из дому, — бесценный повод для самопознания. Я спросил у миссис Хислоп, не держит ли она чего-нибудь от головной боли. Она не сразу поняла, чего я хочу. Видимо, здесь ни у кого не болит голова. Вот что значит жизнь в согласии с природой, среди белых лилий, под тенью сосен. Она спросила, ощущаю ли я биение на различных частях туловища и царапание по членам. Я сказал, что не ощущаю, и сразу усомнился в этом. Миссис Хислоп спросила, есть ли у меня необыкновенная разбитость, подергивания после употребления кофе, а также сон, беспокойный ночью и продолжительный, но не дающий облегчения днем. Я сказал, что да, все это у меня есть, а еще иногда во сне мне кажется, что я преследую зайца, и я начинаю перебирать ногами, пока между ними не набьется столько одеяла, что перебирать уже неудобно. Она сказала, что рвотный орех или ипекакуана, разведенные в должной пропорции, помогли бы мне стать новым человеком, но сейчас у нее их нет, так что она дала мне нюхательную соль, которая, по ее словам, помогает их семье вот уже третье поколение, оказывая на нее бодрящее воздействие и не утрачивая своей нюхательной силы. По-моему, у меня от нее начинается царапание по членам. Кстати, я сейчас столкнулся с инспектором, он какой-то задумчивый. Вы с ним не поладили?..

— Ничего особенного. Мы перепутали наши заметки, его бумаги с моими. Все уже разъяснилось.

— Случайно или намеренно?

— Простите?..

— Я говорю, случайно перепутали или намеренно? Бывают положения, когда многое зависит от сознательных усилий. Одному итальянскому художнику надо было написать картину, на которой черти истязают пожилого отшельника. И вот он что ни день ходил на рынок покупать рыб необычной расцветки, с длинными усами, выпученными глазами, острыми плавниками, в общем, со всем, что может предоставить рынок взыскательному человеку, и благодаря этому написал чертей такими, что приобрел уважение и известность у людей понимающих, а потом все эти черти явились ему во сне со своими усами и чешуйчатыми лютнями в руках и хором спросили, где он их видел такими гадкими и почему так опозорил их своей кистью, — словом, нагнали на него такого страху, что он, проснувшись, даже крикнуть не мог и дожил свою жизнь с широко распахнутыми глазами, которые у него и на ночь не всегда закрывались, как заведение «Еж и Пеликан». Там однажды… Впрочем, это к делу не относится. Так вот, не ходи он на рынок, можно было бы еще отговориться тем, что все это вышло случайно, ну а если всем известно, что он покупал рыбу не для того, чтобы запечь ее с тимьяном и помидорами, тут уж не вывернешься… Я это к тому говорю, — сказал Роджер, замечая нетерпение викария, — что инспектор пишет обычно в своей записной книжке, такой небольшой, она всегда у него в кармане плаща, а если он взял для записей бумагу в библиотеке, из той стопы, откуда берете и вы, кто-нибудь мог бы заподозрить, что инспектор сделал это нарочно…

Викарий несколько минут стоял недвижимо, с крайним изумлением глядя на Роджера, а Роджер смотрел на него.

— Спасибо, мистер Хоуден, — наконец вымолвил викарий, — вы мне очень помогли.

— Ээ, всегда рад.

— Пожалуй, я прогуляюсь по саду.

— Викарий, — позвал Роджер, — если вам понадобится ободрение, у меня есть еще немного нюхательной соли.

— Ты чем занят? — спросила Джейн.

— Иду из библиотеки, — сказал Роджер. — Пытался писать статью об Эмилии.

— И как, удачно?

— Не очень. Викарий намекнул, что в ней нет связи. Я думал, посижу в одиночестве и все исправлю, но мой внутренний викарий говорит, что лучше не стало и что теперь связи нет даже там, где вчера была.

— Не расстраивайся. Лучше отложи на день-другой, и к тебе придут мысли.

— Да, пожалуй. Если бы еще голова не болела… Странное дело, вчера викарий показал мне шкаф с книгами по истории искусства, а сегодня я не могу найти одно издание, которым пользовался. Кажется, оно было в трех томах. На его месте стоит «Полный советчик рыбака». Викарий удивляется и говорит, что по богословской части все на своих местах.

— Может, ты перепутал полку?

— Я не путаю книжные полки, — твердо сказал Роджер. — Есть все-таки пределы, до которых даже я не дохожу.

— Удивительно. Ну, я думаю, она найдется.