Автономный рейд (Солдаты удачи)

И те, кто меня любил, и те, кому было на меня плевать, и те, кто уважал, и те, кто презирал, зовут меня Мухой. Фамилия точно накладывалась на рост, а я отдувался. Не могу сказать, давно сбился со счета, сколько раз я слышал похвалу:

- Ну, Муха, молодец. Как приложил! Не ожидал...

Или:

- Вы не глядите, что Муха. В деле он - ого-го!

- Ну ты и хитрый! Кто бы мог подумать?

Всего-то четырнадцати сантиметров не хватает мне до нормальных ста семидесяти шести. Но из-за них многие слова, незаметные обладателям среднего роста, для меня хуже серпа у того самого места. Только однажды в жизни я без драки ударил женщину. Она сказала мне в жарком постельном сумраке:

- Ты - прелесть. Вот уж не ожидала от такой шмакодявки...

А раз не ожидала, чего легла со мной? Из жалости? Из любопытства? Хотя, конечно, бить дам нехорошо. Очень извиняюсь.

С детства учеба не требовала от меня особых усилий: нравилось учиться, вот я и держался в отличниках. Старался не соответствовать прозвищу. Ну и добился: начал фигурировать как "малявка с мозгами". Потом некое время надеялся, что если буду силен и ловок, то смогу заставить относиться к себе с уважением. Качал мышцы, набрался опыта, занимаясь боксом и охотно ввязываясь в драки. Освоил массу подлых приемчиков. Мог осилить практически любого сверстника.

И что? Все без толку. Невозможно заслонить одно другим. Если ты сморозишь глупость, тебе не скажут просто "тупой", обязательно дополнят: "тупой коротышка". Если ум проявил: "Мал золотник, да дорог". Получалось, что больнее и чаще обижали не тогда, когда язвили, а как раз похваливая. Как симпатично-то уродца.

Но я адаптировался. Настолько, что считал свою озлобленность нормальной. Считал, что все живут, как я. Днем, на глазах у взрослых, паиньки, а по вечерам с куском кирпича вылавливают обидчиков. Поодиночке. Моих мозгов тогда хватало только на то, чтобы понять: в группе и попасться легче, и все равно никому доверять нельзя. Ты к нему со всей душой, а он тебе: "Муха" да "Му-у-уха!" В общем, тяжко мне жилось до тех пор, пока не понял: любить и уважать себя за отличную учебу и душевную отзывчивость никого не уговоришь. Никогда. Коль ты с виду муха, то в орлы тебе не выбиться. "Аякс нон каптат мускас!" - на латыни. Одна врачиха научила "Орел не ловит мух". Это к истории вопроса. Значит, любить не заставишь.

Но вот заставить бояться - можно. Есть такая муха - цеце называется. Так ей и слона завалить как нечего делать. Жутко ядовитая. Мои собственные способности в этой области дошли до меня в двенадцать лет с небольшим. Когда я, воюя со всем миром, впервые сознательно хотел искалечить человека.

Человека звали Вальком - то ли от Валентина, то ли от Валерки, уже не помню. Был он старше меня на пару лет и длиннее сантиметров на двадцать. Так вот, Валек звал меня не Мухой. Он другую кликуху мне приклеил: Клитор. Я тогда еще не знал, что это такое, но смеялся вместе со всеми. Смеяться первым - самый эффективный способ обуздать злоязыких: они ж не для того тебя цепляют, чтобы ты радовался. И если ты в ответ на укусы смеешься, у них весь кайф пропадает, и они от тебя отстают. Но в данном случае этот прием не сработал. Они видели, что я не понимаю, о чем речь. И им это ну о-очень нравилось.

Пока я выяснил - а было это в те времена непросто, - что такое клитор, время ушло. Объяснять Вальке, что не нужно меня так называть, было поздно. Он уже и сам привык, и дружков приучил. Почему-то они никак не хотели понять, насколько это неправильно: дразнить и унижать. Почему-то им нравилось делать больно. Все садисты душой рабовладельцы. Унижая - владеют. Самым кайфом для Валька и его шпаны было позвать меня: "Эй, Клите-ро-о-ок!" - когда я болтал с девчонками.

Сначала я хотел просто сбежать. Но сменить район и школу матушка не могла. Наш барак уже лет десять как планировался под снос, а снос означал приличную квартиру. Тогда я начал прогуливать школу: пока дразнильщики учились, я гулял, а когда гуляли они - сидел дома. К счастью, меня понял один человек. Яков Львович Гершензон. Историю преподавал. Не он был у нас классным руководителем. Но вот именно он мне меня и объяснил. Специально пришел к нам домой, когда матушки не было, и сказал:

- Ты свою жизнь сам выбираешь. Хочешь сбежать от проблемы - твое право. Но ты вот сначала такую задачку реши. Допустим, идет военная эскадра. Четыре корабля. У самого лучшего скорость - сорок узлов. У второго - тридцать, у третьего - двадцать, а у четвертого - десять. Спрашивается, с какой средней скоростью идет эскадра?

С арифметикой у меня никогда проблем не было, и я быстренько сосчитал в уме, едва успев удивиться легкости вопроса:

- Сто на четыре - двадцать пять узлов. Среднее арифметическое.

- Ну да? Это как же может быть, если четвертый корабль может дать только десять?

- Ну десять. - Мне стало обидно, что так легко купился. - При чем тут это?