Автономное плавание

Его подняли к трапу. Но пальцы уже не сгибались, он никак не мог ухватиться за скобы. Пытался обхватить их локтями, но зацепился рукавом за закраину стойки. Собрав последние силы, дернулся всем телом, рукав с треском разорвался, и проникшая до самого плечевого манжета вода обожгла его.

Пока Курбатова раздевали и врач растирал его побелевшие и распухшие руки, на шлюпке прибуксировали буек с продувочным шлангом. Быстро присоединили шланг к вентилям распределительного водолазного щитка и дали воздух на понтон. Все напряженно смотрели туда, где находилась веха. Вот она начала крениться, отошла в сторону, и на поверхности показался черный, обтянутый пеньковыми тросами понтон. К нему направилась шлюпка. Старшина шлюпки ухватился за понтон и всем корпусом перевалился через транцевую доску, вглядываясь в глубину. Он поднял руку, и все облегченно вздохнули мина поднята.

За Курбатовым пришел катер. Вместе с врачом и командиром дивизиона Алексей перешел на катер, а бот, взяв на буксир понтон с миной, потянул их на полигон. Там мину подорвут.

В кают-компании для Алексея уже был накрыт стол. Он с жадностью принялся за дымящийся флотский борщ, чувствуя, как тепло приятно растекается по всему телу.

Вошел адмирал. Увидев, что Алексей порывается встать, жестом остановил его:

- Сидите, сидите. Как самочувствие?

- Все нормально, товарищ адмирал. Замерз только немного да рубаху порвал. Жаль, совсем новая рубаха. Теперь с интендантами не рассчитаешься.

Адмирал кивнул Астахову и, когда тот вслед за ним вышел из кают-компании, спросил:

- Каков, а? Шесть часов рядом со смертью был, а ему, видите ли, рубаху жаль! Не заметил даже, что подвиг совершил. Пишите-ка представление к награде...

6

Город еще спал, когда лодка отошла от пирса. Несколько минут хода, и густой грязный туман проглотил многоточия якорных огней, заглушил тяжелое дыхание гавани. Прощально мигнул огонь входного маяка, и лодку плотно окутала сырая темень. В ней как-то неожиданно громко и торопливо прозвучал сигнал боевой тревоги. Почти тотчас же из отсеков начали поступать доклады:

- Первый готов!

- Второй готов!

- По местам стоять! К погружению!

Матвей нанес на карту место погружения и сделал запись в журнале. Дальше придется идти по счислению, и это потребует особенно тщательного ведения прокладки.

Лодка ушла на глубину. Умолкли дизеля, сразу стало тихо. Только из рубки акустика слышались посылки гидроакустической станции, похожие на крик чайки. Казалось, что лодка стоит на одном месте, внутри нее никого нет, и лишь чайки кричат где-то над морем.

Но вот корабли эскорта ушли. Теперь лодка пойдет одна. По предварительным расчетам она должна быть в назначенном районе через восемнадцать часов. И все это время придется идти в подводном положении. Значит, все время по счислению. И от того, насколько точно будет вестись прокладка курса, во многом зависит успех выполнения задачи. Матвей только сейчас понял, какая ответственность на него ложится, и неожиданно почувствовал, как к нему начинает подкрадываться страх. "А вдруг ошибусь? Ведь точность прокладки зависит не только от меня, а и от того, хорошо ли будет держать лодку на курсе рулевой, правильно ли определена поправка компаса, исправно ли работает лаг".

Прошло всего двадцать семь дней, как он прибыл в бригаду, а вот уже пришлось работать самостоятельно. Командир пока не вмешивается в его действия. Это успокаивает. Если бы все время дергали, было бы хуже. Крымов, видимо, вообще старается дать больше самостоятельности офицерам. Но и требует с них строго. Матвею вспомнилось, как вчера командир принимал у него зачет по устройству лодки и организации службы. За четыре года в училище Матвей сдал по меньшей мере полсотни экзаменов и зачетов, но никогда их не принимали с такой строгостью. Хорошо еще, что Матвей обе стажировки проходил на лодках этого класса. Да и в отведенные ему на изучение лодки три недели занимался часов по пятнадцать в сутки. Словом, Крымов остался доволен, хотя и сказал, что надо еще полазить по кораблю. В этом он тоже прав. Матвей чувствовал, что многое ему еще не вполне ясно. Придется после похода основательно взяться за изучение механизмов, попросить помощи у Андрея Бутова.

Доверие командира было приятно Матвею. Он слышал, как перед выходом комбриг предложил взять в поход флагманского штурмана, но Крымов отказался.

- Вам виднее, - заметил комбриг, впрочем, не очень одобрительно.

И теперь Матвею не хотелось бы подводить Крымова.

Началась полоса сильных глубинных течений. Матвей остро отточенным карандашом нанес на карту векторы скоростей, рассчитал путь и курс. Доложил командиру, и тот приказал лечь на новый курс.

К столику подошел Дубровский, склонился над картой.

- Что-то очень большой снос получается у вас, товарищ лейтенант, сказал он, недоверчиво рассматривая карту.

- Вот, проверьте, - Матвей подвинул Дубровскому транспортир, линейку и циркуль. - Течение триста двадцать градусов, скорость два узла...