Автограф

Виталий носил очки с большим количеством диоптрий, поэтому его не призвали в армию. Специальных никаких действий к тому, чтобы освободили от армии (кристальная чистота биографии!), не предпринимал. В военкомате выдали белый билет. Тогда он и начал подумывать о литературе серьезно. Отец работал в магазине фирмы «Весна» гравером, но умел делать и ювелирные изделия. Еще когда Виталий отбывал школу, отец пытался приучить его к работе ювелира. Виталию быстро опротивели сидения с резцами, щипчиками, пилочками, зубными борами, паяльными аппаратами. Сослался на зрение, чтобы не обижать отца, и отказался быть ювелиром, тем более гравером. Попытался поступить в Литературный институт. С ходу, дерзко. Не получилось. Но прошел в МГУ на филфак. Компенсировал. Решил заняться второй частью жизненной программы — начал собирать людей, коллекционировать тех, кто ему был нужен, полезен. Тоже составлял картотеку, персоналий, Строгий отбор. Селекция. Одним из первых взял на учет писателя Йорданова. Внимательно прочитал его рассказы и повести. В особенности ранние. Прочитал два романа: «Праздник» и «Актовая лекция». «Праздник» — сочинение о молодежи. Отсутствует реальность, какое-то воздухоплавание, и отсутствует современный молодежный язык. Не знает его Йорданов. Получилась шелуха на две сотни страниц. У Лощина в картотеке собраны образцы сленга — пальчики оближешь. Выбрал из полсотни книг, не меньше. Когда-нибудь суммирует в повесть о молодежи. Героиней сделает современную девушку. Есть такие девушки с тревожным запахом созревания и духов. От женщины всегда должно пахнуть хорошими духами. Почитайте французов, поймете. Чтобы любое произведение ожило, надо вводить плоть, так сказать — мякоть, не стесняться. «Актовая лекция» — ничего роман, сделан солидно о солидных людях. Намечены кое-какие нравственные положения. Представляет капиталец в четыре сотни страниц. Потом Виталий задумал написать Йорданову письмо «о прочитанном». Написал, но в последний момент решил — слишком это прямолинейно и по-детски. Письмо не отправил. Надо поступить иначе. Путь в семью через дочь — верное дело. Виталий пришел в театр посмотреть Гелю. Был спектакль «Теплое течение Гольфстрим». Пьеса состряпана каким-то придурком по фамилии Горбик, хотя и ничего состряпана, и доченька Йорданова тоже ничего в спектакле, вся в мини. Люксовый стоп-кадр. Увидел ее недавно в телевизионной постановке. Роль небольшая, но с несколькими крупными планами. И снова в театре — в переводной пьесе «Вечеринка». Танцует прилично, гибкая, быстрая. Дразнит, хотя, очевидно, не подозревает об этом. Из наблюдений за Гелей давно понял, что ее постоянный партнер будет основным препятствием. Требовалась осторожность. Рюрик мог все испортить. В нем было много такого, что не совпадало с Виталием. Они были несинхронными, хотя абсолютно городскими и, без сомнения, московскими ребятами. Знакомство с Гелей и сближение с ней — не такая простая задача. Начал наблюдение издали, чтобы составить психологическое досье. Может быть, и приучить к тому, что некий молодой человек бывает у нее на глазах. Ходил за ее симпатичными и, к счастью, не спрятанными платьем ножками. Многое узнал — добрая, привязчивая, друзей, как это ни странно, имеет небольшое количество; не тщеславная, как это тоже ни странно, подлинной цены себе не знает; застенчива, на призывные взгляды на улице не отвечает, себя никак не подает. Не любопытна, не инициативна, потому что растворяется в толпе, идет одним шагом с толпой. Рюрику подчинена полностью. Важный факт в наблюдениях. Понял в баре, куда проник, наблюдая за Гелей. Решил — не надо самому стремиться знакомиться с Гелей, пусть это произойдет с участием третьего лица, но не Рюрика, конечно; Саши Нифонтова или еще кого-нибудь.

И ему повезло.

Он был в газете у Лени Потапова, когда вдруг пришла Геля. Выяснилось, что Леня с ней из одного класса. Поди ж ты!

Леня представил Виталия. Виталий сказал давно готовые для Гели слова:

— В шестом столетии святые отцы спорили: есть ли у женщины душа. Было на Маконском соборе. Как вы думаете, чем закончился спор? — Виталий улыбнулся, давая возможность улыбнуться ему в ответ; он ведь знал, что Геля податлива. Виталий предлагал ей так же легко продолжать разговор, как он его начал.

Геля улыбнулась. Он достиг своего. Медлить нельзя.

— Вам интересно?

— Чем же закончился спор?

— Положительным решением. Но с большинством только в один голос.

— Обидно.

— Почему?

— Один голос.

— Зато оказался решающим.

— Слабое утешение.

— Но приятное.

Леня заспешил на редакционное заседание.

— Ребята, я исчезаю.

— Мы тогда тоже, наверное, исчезаем. — И Лощин взглянул на Гелю.

Они вместе вышли из редакции.

— Давно знаете Леню? — спросила Геля.

— Учился в МГУ. Я на курс младше.

— Пишете?

— Выполняю в основном заказы для газет, радио. Позвольте напомню — Лощин. — И Виталий погладил у виска квадратную оправу. Оправам он всегда уделял внимание. — Первая буква «Л». Запомните?

— Первая буква «и краткое», Йорданова.

— Вы с чувством юмора.

— Вы тоже.

— Рассказов моих, конечно, не читали?

— Не читала.