Автограф

— Меня слопать нельзя, — ответила Зина вполне серьезно. — И вас тоже он не слопает, пока вы со мной.

— Зина, вы смелая?

— А вы сомневаетесь, Леонид Степанович?

Сегодня Зина весь день называла его по имени и отчеству; нравилось ей.

— Я надежная, — сказала Зина.

Пропуск заказан не был. «Опять», — в раздражении подумал Виталий и сменил квадратные очки на золоченые — чечевицы. Прошел в бюро пропусков к телефону, набрал номер отдела радиовещания «Наши дни».

— Лощин. Мне нужно пройти в редакцию. У меня договоренность.

— Я вам пропуск, кажется, заказывала.

— Кажется, не заказали.

— Ждите.

Всюду у него с секретаршами контакт, вот с этой заело, и непонятно, по какой причине. Даже с Зиной из «Молодежной» наладил более-менее приличные отношения. А она тот еще фруктик.

Виталий поднялся на лифте в «Наши дни», куда он нес на продажу порцию литературной бижутерии. Надо завоевать симпатию и этой, последней, секретарши. Что он, не в состоянии? Подарит книгу, которая, собственно, не нужна. Такая книга на потребу публике, как раз для секретарш.

Она сидела за столиком, между тумбами которого был приколот лист бумаги, до самого пола, прикрывающий ее ноги. Так называемая скромность. Все достоинство ее в том, что швы на чулках всегда ровные. Да, она носила именно чулки. Блондинка, но бесцветная и напоминает моль.

Виталий поклонился одними очками, не мигая поглядел на нее, потом раскрыл папку и вынул книгу о Брандо. Лицо Брандо красовалось во всю обложку.

— Вам.

Она подняла глаза:

— То есть?

Виталий еще раз поклонился очками.

«Сейчас я вас дожму, сокровище мое».

— Маленькая девочка выучивала новые слова и вставляла в свою речь, куда придется. Забавно получалось.

— Ничего не понимаю.

Зашуршали чулки, она подвигала ногами. Волнующий звук.

— Например, девочка говорит: «Я пошла». Вы ей: «Иди». Она вам в ответ: «То есть?» И вы оказываетесь в некотором тупике.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что вы меня поставили в тупик.

Она небрежно пролистнула книгу. Замелькали опубликованные в книге кадры из знаменитых фильмов с участием Брандо: «Погоня», «Крестный отец».

— Люблю этого актера. Вы дарите?

— То есть? — Виталий улыбнулся очками.

Она взглянула на него с интересом. Попавшаяся на последнюю фразу, вынуждена была улыбнуться. «Дожал», — удовлетворенно отметил Виталий. Теперь он уже не выпадет у нее из тележки.

— Вам заказывали материал?

— Из жизни города. Небольшое наблюдение в критическом плане.

— Сделали?

— Извините, без труда. — Виталий вынул из папки странички с текстом. — О незаконной торговле книгами.

Виталий описал Петю-вертолета. Использовал даже протезный ботинок. А что? Яркая деталь. Легко запоминается. Последствия при встрече с Петей? Никаких последствий. Если Петя-вертолет скажет, что Виталий собрал на него «компро» и этим воспользовался, Виталий ответит: «Ты зарабатываешь на мне, я один раз заработал на тебе».

— Передайте вы сами материал редактору, — попросил Виталий. — У вас рука легкая, я чувствую. Мне отметьте, пожалуйста, пропуск, и я пойду.

Секретарша отметила пропуск, встала из-за стола. Швы на чулках, конечно, ровные. Носить сейчас чулки — это модное ретро.

— Может быть, все-таки обождете?

— Материал в ваших руках, и я верю в успех.

Она вошла в двери к начальству.

Виталий взял со стола красный карандаш, присел и на листе бумаги, который был приколот между тумбами, быстро нарисовал женские ноги в туфельках на высоких каблуках, какие и были на секретарше. Нарисовал так, как было бы видно, если бы она сидела за столом. Отец — ювелир, гравер — обучил элементарному рисунку.

Виталий сменил очки, покинул редакцию. С рисунком — примитивный, пошленький приемчик, но все-таки она еще раз улыбнется в пользу Виталия. А там и лишнее слово скажет начальству. Начальство, глядишь, положит резолюцию: «В эфир». Потом — пусть и нехитрый, но гонорарчик. Миф успеха ему не нужен, никаких явлений искусства, никакого антиквариата он создавать не собирался, чтобы, как говорится, попасть на страницы летописи. Он желает быть стандартом в стандартном мире. Но… опять нюансик — стандартом верхних этажей, с вашего разрешения. Стоит дорого. Он знает. Не извольте беспокоиться. Пока что Виталий занят охотой на девушку с этих верхних этажей. Объект непростой и требует непростого отношения. Неделя за неделей ведется наблюдение, изучается среда, детали конкретной обстановки. На часах двенадцать двадцать — надо спешить, объект в это время выходит из дома и направляется на репетицию в театр. Надо взглянуть, в каком настроении (у объекта тяжело болен отец) и кто при объекте. Наружное, так сказать, наблюдение. Верный способ сбора информации для различных индуктивных размышлений. Но вообще-то в жизни надо быть крокодилом с пушистым хвостом. Жизнь тонкая штучка. Индукция — это ведь способ размышлений от частных фактов к общим выводам.