Австралийские рассказы

— Постыдилась бы! — гневно сказала миссис Бойд. — Я была лучшего мнения о тебе, Молли. Я думала, что ты не похожа на других девушек. Ты столько лет жила с нами, я думала, что на тебя можно положиться.

— Не сердитесь, — тихо сказала Молли. — Я ничего не могла поделать… И я люблю мою малышку.

— Когда это случилось?

— Прошлой ночью.

Миссис Бойд с изумлением посмотрела на девушку. У Молли был измученный, но вполне здоровый вид.

— Как она? — спросила миссис Бойд у старухи, которая вышла из хижины и стала позади Молли. — Может быть, мне следует привезти сюда доктора или помочь устроить Молли в больницу?

— Я никогда не чувствовала себя лучше, — сказала Молли. — Тетя Мэй позаботится обо мне.

— Вам нет нужды беспокоиться, — пробормотала старуха. — Она легко отделалась. Я бы сама отправила ее в больницу, но все случилось так быстро.

— Покажи мне ребенка, — сказала миссис Бойд и, повернув лошадь, подъехала поближе к Молли.

— Она очень маленькая и красная, — извиняющимся тоном сказала Молли, нежно приподнимая грязную шаль.

Миссис Бойд наклонилась. Она никогда не видела более безобразного представителя рода человеческого, но в маленьком сморщенном личике было что-то странно знакомое. Сесили Аллисон потянула за собой лошадь и тоже подошла посмотреть на младенца.

— Мила, не правда ли? — с механической вежливостью проговорила она. — Как вы собираетесь назвать ее?

Молли закрыла личико девочки.

— Марлин, — ответила она радостно.

Дождь снова полил как из ведра, и метисы бросились в хижины, а всадницы поскакали обратно, стараясь держаться ближе к деревьям. Старшая из них как-то грузно осела в седле, странно постарев и помрачнев.

— Чем скорее их вышвырнут из нашего округа, тем лучше, — зло сказала она. — Совершенно аморальный сброд эти полукровки.

— А что можно сказать о белых, которые несут за них ответственность? — спросила девушка на гнедом жеребце.

Она не могла решить, присутствовала ли она при трагедии или комедии. Хоть эти люди, у ног которых лежал преуспевающий городок, и жили хуже собак, в гнилых хижинах, среди темных зарослей, но все они хотели жить и мыслить, как белые. Экзотическая кинозвезда и этот младенец в поселке отщепенцев — какое жестокое обвинение таится в такой картине! И все же мисс Аллисон казалось, что по простой человеческой доброте эти люди пощадили бабушку младенца. Они знали правду, скрытую за вызывающим ответом Молли. Удалось ли им это?

Еще до конца месяца метисов выселили из округа.

«Миссия миссис Гранди»

Перевод В. Жак

— Тогда золотые россыпи были только-только открыты, и священники здесь жили дружной семьей, — сказал Мик Райан. — Католический поп покуривал сигары, ходил на скачки, пил в баре вместе с рабочими приисков и старателями, а протестантский пастор не постеснялся разыграть бочонок пива в пользу церкви.

— Заливаешь!

Сомнение только подхлестнуло Мика.

Мы сидели в Далеком под навесом из виноградных лоз, на парусиновых стульях. Перед нами, залитая лунным светом, лежала широкая дорога, росший посередине ее сухой эвкалипт казался серебряным на фоне темных холмов. В темноте светились только огоньки папирос и трубок. Впрочем, на крюке над входом в бар висел старый фонарь, указывая путникам, что здесь находится гостиница Райана, единственная на всем долгом пути от Кулгарди до побережья.

— Это сущая правда, — сказал Мик и в его голосе зазвучало лукавство. — Преподобный Том Харти попросил О’Каллагана, который содержал пивную в Кулгарди, внести свою лепту на строительство англиканской церкви.

О’Каллаган ответил, что он католик и не может жертвовать на строительство протестантской церкви, но что он даст преподобному Тому бочонок пива — разыграть в лотерею. Так и сделали, и розыгрыш бочонка принес сто фунтов. Пресвитерианцы немало пошумели по этому поводу. А вот еще был у нас методист-проповедник, как же его звали?

— Его преподобие Бенджамен Сперроу[11], — донесся с крыльца голос миссис Райан.

Она сидела на ступеньке, прислонясь к стене, отдыхая после целого дня работы на кухне. Свет от керосиновой лампы, висевшей где-то в глубине дома, очерчивал золотой каймой ее голову и плечи, озарял огрубевшие от работы руки, неподвижно лежавшие на коленях, но лицо ее, повернутое к Мику, оставалось в тени.

— Именно, его преподобие Бенджамен Сперроу, — согласился Мик.

— Хотя ты, Майкл, всегда называл беднягу Сприггом, — напомнила Мэри.

— Спригг или Сперроу, какая разница, — сказал Мик. — Впрочем, уж кому-кому, а ему попалось подходящее имя. Настоящий был задиристый воробей. Гордился своими трудами на ниве господней и презирал прочую священническую братию, жившую в настоящем дьявольском пекле, каким был в ту пору Кулгарди. Правда, он сильно изменился после того, как побывал в Далеком в то рождество, когда венчалась Китти Нанкарроу, а Корни Вест погорел.

В темноте послышался смешок.

— И поделом ему, — сказала Мэри Райан. — Что это за человек, который говорит женщине, да еще самой порядочной во всей округе, что он, видите ли, не может осквернить себя пребыванием в ее доме?