Аврора

— Прошу тебя, Ксальди! — шептала Аврора, но даже сквозь царивший вокруг шум я мог слышать ее мольбу. По ее побледневшим щекам текли слезы — Прошу тебя, Ксальди, остановись…

Между пальцами Ксальди струился свет. В правой руке лучи были ярко-желтыми, солнечными и теплыми, в левой он держал холодные молочно-белые блики луны. И с каждой секундой он приближал сопротивляющиеся ладони Авроры к своим, приближая тем самым неминуемый парадокс — одновременный восход солнца и луны. Перед моими глазами вспыхнуло короткое, как молния, воспоминание о том, что говорил мне отец перед самой своей смертью. Вложив свой неизменный швейцарский нож в мою руку, он прошептал:

— Береги его, Джерри. Как я тебя берег. И однажды он поможет тебе сберечь самое дорогое.

Я, наконец-то, смог пошевелиться и оторвать руки от земли. Быстро нырнув во внутренний карман разодранного пальто, я нащупал рукоять старого потрепанного ножа и, вытащив его из-за пазухи, ловким движением извлек все еще острое лезвие.

— Ты погубишь целый мир из-за своей безумной любви? — сквозь обступивших меня полуночников закричал я — Ты готов уничтожить все ради нее?

— Я готов погубить сотни миров за нее — отчетливо и резко ответил Ксальди, бросив в меня полный презрения взгляд и на секунду ослабив хватку, которой притягивал к себе Аврору — Потому что я люблю ее! И всегда…

Но закончить свою фразу ему не удалось. Воспользовавшись тем, что Ксальди уделил внимание мне, а не извивающимся в его руках лучам света, я почувствовал, как ослабло давление, придавившее меня к земле и смог вскочить на колени. Ксальди стоял достаточно близко ко мне, чтобы я мог дотянуться до него рукой. Поэтому, выставив вперед свой повидавший виды нож, я с размаху вонзил лезвие в его правую ладонь и изо всех сил потянул вниз и в сторону. Выронив из рук налившийся светом шарик Авроры, Ксальди повалился на землю рядом со мной и, взвыв от боли, отшвырнул меня на несколько метров от себя.

Поднявшись на ноги, я готов был снова броситься на него, хотя в моей руке осталась лишь старая красная рукоять с открывалкой и складной вилкой, но этого не требовалось. С трудом шевеля рукой, Ксальди безуспешно пытался встать с земли, но стоявший над ним старец удерживал его своим увесистым посохом. Молча сверля его взглядом, старец повел головой и кружащие вокруг полуночники развеялись, растворившись в зимней ночи. На темном покрывале неба начали зажигаться звезды. Позади старца Аврора неловко стояла на ногах и держала в руках свой сияющий желтый шарик. Не отпуская Ксальди, старец повернулся к нам с Авророй лицом.

— Отец… — хором воскликнули мы и ошарашено замерли. Я перевел взгляд с него на Аврору, она быстро глянула на меня и спрятала глаза, уставившись на свои руки. Я снова перевел взгляд на старца и, не веря своим глазам, убедился в том, что это действительно мой отец — поседевший, одетый в непривычную для него длинную одежду, но все же мой отец. Я медленно поднялся с земли и зашагал в его сторону.

Но старец уже отвернулся от нас и обратил свой взор на лежащего у его ног Ксальди. Тот извивался и пытался освободиться, но все его попытки были тщетными. Под тяжелым взглядом моего отца мужчина сжался и больше был похож на провинившегося школьника.

— Нет! — рычал Ксальди, стреляя злобными взглядами в нависшего над ним старика — Ты не понимаешь! Я люблю ее! Отпусти меня!

— Довольно — спокойным и ровным голосом остановил его старец — Я прощал тебе слишком много. На этот раз ты зашел слишком далеко, Ксальди. Ты тянулся к солнцу, совсем забыв, как обжигают его лучи. Пусть это будет тебе уроком.

Замолчав, отец отвел свой посох от груди Ксальди и сделал шаг назад. Полный злобы, голубоглазый мужчина дернулся вперед, намереваясь броситься на старика, но вместо этого повалился на землю лицом вниз и завыл. Корчась в окровавленном снегу, Ксальди рычал и пытался подняться, но силы покидали его. Ладони мужчины начали дымиться. Подойдя ближе, я смог различить, как его руки покрываются ожогами.

— Хватит, Отец! — взмолилась Аврора, бросаясь к старику, но он жестом остановил ее и, повернув к ней свое лицо, медленно проговорил.

— Аврора, дитя. Я знаю, как ты любишь прогулки под луной. И пока они оставались незаметными для — старец печально взглянул на страдающего на земле Ксальди — полуночников, я позволял тебе это. Но ты стала слишком легкомысленной…

— Перестань его мучить, Отец, я прошу тебя! — упав на колени, взмолилась девушка и по ее щекам заструились слезы — Я готова понести любое наказание. Я знаю, что мы не можем быть вместе, но я не могу смотреть на его страдания, потому что он… Дорог мне.

Ксальди на секунду смолк и поднял глаза, надеясь увидеть лицо Авроры. Стоя в двух шагах от него, я видел, как на его лице засияла надежда, заставившая его на мгновение забыть о боли. Фигура отца скрывала от него упавшую на землю девушку, поэтому Ксальди осторожно попытался подняться, оперевшись на локти.