Аврора

— Эка хватил! — упрямилась девушка, — Я стока не получаю, чтобы тратить. Давай за три…

Через пару минут словесного поединка остановились на четырех рублях.

— Деньги сразу, — тянул мозолистую руку мужик.

— Сразу только два, — сунула ему горсть мелочи из кисета Ирэн, — Остальное на Петровском. И так берешь как за десять извозчиков.

— Садися, — крякнул тот, — Нету здеся извозчиков, а как ты с вагона сигал, я тоже видал. Потому така и цена.

— Ну, раз догадливый такой, — сменила тон девушка на интонацию, подслушанную у воров, — Вези быстро и без шуток, — Задрала она подол рубахи, показав рукоятку браунинга, — Будешь играться, первая пуля тебе. Довезешь, получишь пятнадцать. Лукавить будешь — знаю, где живешь!

— Пятнадцать рублёв? — аж задохнулся мужик, — Чего раньше-то здесь не прыгал?

Поехали.

Странное дело рассматривать, как застраивался родной город сто лет назад и с окраин.

«Забавно, — удивлялась Ирэн разбитым телегами улицам и полному отсутствию полиции, — Раздолье полное, и делай, что хочешь».

Неожиданно заговорил мужик.

— Ты не гляди сильно, — крикнул он, — Тута полицейских не бывает. Разве что убьют кого. Она вся в центре, а здеся мы тока.

Оказалось, район этот самовольно застроился погорельцами из соседней области.

— Здеся и земля лучше, — все поворачивался к девушке мужик, — И река что надо. На следующий год мельницу ставить будем. — Неожиданно за округлым холмом мелькнул край строений в несколько этажей. — Вона твой Ойск, — крикнул возница, — Еще немного телегой поскрипим, и будет твой Петровский.

Слева потянулась голубая лента реки.

«Так здесь же в наше время Академгородок стоит, — сообразила девушка, — А на холме этом институты…»

— Ты кисет-то, паря, в телегу положь, вдруг узнают тебя, и бежать придется, — беспокоился мужик, но Ирэн лишь отмахнулась, ответив, мол, не знает никто меня здесь, сам смотри не ошибись.

Как ни странно, ее объяснения успокоили возницу, и через несколько минут телега заехала между первых домов.

Дорогу тот выбрал самую дальнюю.

— Ты платишь, а я берегу, — повернулся он на замечание Ирэн, что долго едут, — Можно и мимо самой полиции прокатиться, но мне это самому не надо, вдруг подойдет какой вопрос задать, а ты стрелить возмесся.

Осторожность мужика пришлась девушке по душе, и тут неожиданно они выкатились на переулок, где расположилась Хитровановская хата.

— Стой, — хлопнула мужика по плечу Ирэн, как узнала место, — Я здесь сойду, — вглядывалась она в арку, что была видна из окна воровской квартиры, да зады магазина, выходящего на Петровский рынок. — Держи. — Отсчитала она восемь рублей и высыпала их мужику на ладонь.

— Ишь не обманул, — пушил бороду тот, — А я уж забоялся, как ты меня остановил. Ты, паря, помни теперя, где я живу. Меня Лукъяном зовут. Я тебе и охотник, и рыбалю помалу. Дом могу построить. Так понадобится что, или спрятаться, ты давай. У нас там полицейских пока нету.

— Прощай, Лукъян, — протянула ему руку девушка и попыталась крепко сжать, — Я обязательно к тебе наведаюсь. Ты семейный?

— Ну? — удивился тот вопросу, — Малых четверо.

— Да не задумывайся, — рассмеялась девушка, — Я про гостинцы, если в гости соберусь.

— А, — засветлел тот лицом, — а я уж запереживал, что снова пугать будешь.

— С чего взял-то?

— А странный ты — в глазах злость, а не жадный. Руки как у мастерового, а ни одного мозоля и нежные, как у девки иной.

«Ошибочка», — отметила про себя Ирэн и объяснила, — Я, вор, Лукъян, так что работа ваша деревенская нам не с руки. — И, уловив замешательство мужика, продолжила, — А ты что думал? Политика тут? Не переживай, нам с простым народом воевать не с руки. Дружим больше. Давай. В гости жди.

Мужик крякнул, понятливо кивнул и ловко развернул телегу.

— Где живу, помнишь! — крикнул он, — Бывай, паря!

Необычное тепло неожиданной беседы с возницей разлилось на душе у Ирэн.

«Вот они, настоящие русские люди», — вспоминала она искренность последних минут разговора. Девушка понимала, появись она в мужском платье на пороге у Лукьяна — примет как родного брата.

В такой эйфории и принесли ее ноги прямо под окна Хитровану.

Ирэн, не скромничая, рассматривала занавески.

«Вроде ничего не поменялось, — отметила она, — Все, как и раньше».

Неожиданно шторка на окне дрогнула, фрамуга открылась и в окошко выглянула Ефейка собственной персоной. В руках она держала таз с грязной водой.

— Чего пялишься? — по-хозяйски крикнула она, — Отойди, а то оболью щас как выплесну.

— А что, дома никого, раз такая смелая? — вспомнила Ирэн, как ругал Хитрован девчонку за то, что она иной раз плескала воду после уборки прямо на улицу.

— Эх! — махнула девчонка тазом, стараясь теперь специально попасть на слишком уж ретивого и неизвестно откуда взявшегося парня, — Тебе какое дело есть, кто или нету?

Ирэн еле отскочить успела.

— Ну, погоди, Ефейка, — в сердцах уже не таилась она, — Я вот Федору все про тебя расскажу, как ты снова грязь на улицу льешь!

* * *