Аврора

— Я вот все думаю, Ироида Семеновна, а какого поля вы ягода? — девушка внутренне собралась и молча ожидала развития беседы, — Все думаю и никак понять не могу. Биографию мы с Сергеем Васильевичем вам прописали по вашему документу, все честь по чести, и все-таки…

— А он вам ничего не рассказывал?

— Молчит как рыба, — обиженно фыркнул полицмейстер, — Конечно, у каждого сыщика есть секреты, но все же…

— Тогда давайте и я свой секрет оставлю пока при себе, — улыбнулась полицмейстеру девушка.

— Хорошо, хорошо, — взмахнул руками тот, — Извольте, да только Зубатову не скажите, что я вас попытал. Обидится, но все же я могу рассчитывать? Допустим, обстановка изменится и вам придется уйти под прямое мое покровительство?

— Нет же ничего невозможного, Андрей Леонидович, — улыбнулась девушка, — Почему и такому не случиться? Только нет в этой тайне ничего особенного, — вздохнула она, — Услышите, так еще и разочаруетесь?

— Бывает и такое, — ухмыльнулся мужчина, — Особенно, когда за девицей ухлестываешь, вы уж меня простите за вольность, так вот кажется иной раз, что прячется в особе этой нечто эдакое. Секрет какой или тайна, вот разгадаешь ты, и все пойдет по-другому, а после понимаешь, что лишь зря тратил собственное время. Хотя здесь у нас совсем другой случай, и я очень рад, Ироида Семеновна, что закрутилось это все именно в Ойске.

«Заговор-заговор, — переворачивала в голове тяжелые мысли Ирэн, — Спать бы надо ложиться, — понимала она, но ситуация не давала девушке покоя. — Додуматься до разгадки нужно именно сейчас, — вдруг поняла она, — В столице будет поздно», — такая странная убежденность заставила ее еще раз перевернуть ситуацию до отъезда в поисках возможных ошибок.

Получалось плохо. Все время выплывал из тумана соображений Антоновский. Пообщаться им толком снова не удалось. Мужчина на следующий день уезжал по своим торговым делам на восток.

— Опять я без вас, — разоткровенничался он по дороге к дому Ирэн, — Я ведь почему один, Ироида Семеновна? — улыбался он, глядя на первые капли начинающегося дождя, выписывающие кривые «дорожки» в пыли лобового стекла. — Сам себя в капкан загнал. Дела, дела. Иной раз думаю, пора бы тебе, Мишка, и семью завести, и детишек — гляну чем люди вокруг дышут и жить неохота. Только работа меня и спасает. — Ирэн молча слушала, — Нету людей! — с отчаянием в голосе проговорил купец, — Я, конечно, фигура заметная и не только в России. Для меня мало что невозможно, а вот простого разгадать не могу. Почему у иных есть все, и они счастливы, а у меня лишь капкан этот, — ударил он по рулевому колесу.

— А у иных это что? — спросила Ирэн, уже определив для себя ответ. Читала она в одном женском романе подобную ситуацию про одного из олигархов.

— Ну как что? — удивился Антоновский, — Я же говорю, семья, детишки…

— А вы не задумывались, в каком финансовом режиме те люди живут? — приоткрыла дверцу Ирэн.

— Ага, вот вы к чему, — глянул купец, — Хотите сказать, все имеет свою цену?

— Конечно! Вы, Михаил Михайлович, для мещаночек-то лакомый кусок. Богат, одинок, да еще и собой хорош.

— Неужто хорош, — рассмеялся Антоновский.

— Не кокетничайте, — остановила мужчину Ирэн, — Сами знаете. Девицы, что в галерее у вас бывали, небось все уши прожужжали?

— Да уж, — слетела улыбка с купца, — Иную и не отвадишь потом. Вот племя женское как любит корешки пускать… Простите, — закашлялся он, — Зарассуждался я с вами как с добрым другом.

— А мы с вами и есть друзья, — поддразнила мужчину Ирэн, — И добрые, разве не так?

Ничего сейчас не существовало для девушки кроме нервного дыхания мужчины и его переживаний, что проявились после ее фразы.

— Друзья? — как-то блекло спросил он, — Всего лишь? А мне показалось… — и Антоновский замолчал.

Дождь снаружи неистовствовал. Брезентовый откидной верх только потрескивал под ушатами воды, раздуваемой порывами сильного ветра.

— Я не хочу отпускать вас в Москву, — неожиданно заговорил купец, — Меня, Ироида Семеновна, даже вам не провести, хотя попался я сейчас, признаюсь. Ваш поцелуй на вокзале, прикосновения, взгляды, жесты. Между нами котел кипит, и вы в нем, так же как и я. Вот только супротив вас я как мальчишка совсем. Никогда такого не было! Скажи мне вы сейчас: умри, Мишка, и закончу я свою жизнь, никому не нужную. Верите ли?

Ирэн ничего не ответила, а лишь положила руку мужчине на руку и тихонько сжала пальцы.

Чудная эта была минута! Минута полета сквозь ненастье с таким родным и близким человеком, что делился сейчас с ней своей жизнью.

Дождь заливал стекло.

Фары еле-еле выхватывали из окружающего пространства вечерний Ойск.

Купец уже молчал как минут пять, а мгновение этого сладкого полета никак не заканчивалось.

— Что со мной, Ироида Семеновна? — нарушил тишину купец, как остановился около дома девушки — И что такое с нами?

— Все просто, — повернулась к нему Ирэн, — Мы с вами любим друг друга, вот и все. Поцелуйте же меня, — приказала она.

Толчок поезда на повороте разбудил Ирэн.