Авиатор: назад в СССР 7

Подъехав к своей стоянке, я обнаружил и начальников, осматривавших Су-25й. Генерал, полковник Громов, а также товарищ Поляков медленно ходили вокруг борта, который был накрыт маскировочной сетью. Хреков тоже облачился в бронежилет, каску и активно жестикулировал в сторону гор. Странное поведение начальства. Рассмотреть получше самолёт было нельзя, но он был целым. Консоли крыла на месте, шасси не подломлено, фюзеляж не повреждён. С него даже не сняли ещё бомбы. Техники как раз этим и занимались сейчас.

— Янтарь, 202й парой с 216 м на стоянке, разрешите фонарь открыть? — настойчивым тоном запросил Бажанян.

За время такого руления всегда сходит пару стаканов пота. Конечно, хочется приоткрыть фонарь, чтоб хоть немного впустить воздуха.

— Разрешил открыть. Выключайтесь, — дал команду руководитель полётами.

Не успел я открыть фонарь, как на стремянке уже стоял Дубок в огромной каске, размером со стандартный казан. С его головой и такой размерчик будет маловат. А вот броника ему не досталось. Видимо, не шьёт ещё на таких, как Елисеевич наша промышленность.

— Сергеич, ты давай шлем не снимай! — громко крикнул он мне, положив свою огромную ладонь на мою голову.

— Чего… да ты аккуратнее, — пытался я убрать его руку.

— Тихо, сынок! Для твоего же блага, — сказал Дубок, вытащив меня из кабины. — Вот мы сейчас на тебя… маечку наденем, — приговаривал мой техник, натягивая на меня бронежилет.

Я таких и не помню даже. Вес был у этого чуда явно больше 10 килограммов.

— Да перестань ты, — убрал я руки Дубка. — Елисеевич, вы чего тут устроили, пока нас не было.

— Эт меры предосторожности. Объявили только что. Теперь всяко выполнять надо. Вот тебе дам пока свой бронежилет. Извини, последние оставались и не самые хорошие, — сказал Дубок, поправляя свою «кастрюлю» на голове.

Зря я так на своего техника. Он мне свой «броник» отдаёт сейчас, чтоб мою жизнь сберечь. Отчего только?

— Елисеевич, спасибо. Тут чего происходит? Снайперы завелись? — спросил я, но к нам в этот момент подъехал РАФ тыловика с Бажаняном на переднем сиденье.

— Родин-джан, в машину. Быстро в класс, там всё и узнаем, — сказал Араратович через открытое окно.

Бронежилет я всё-таки вернул Дубку обратно, поблагодарил его за самолёт и матчасть нашим фирменным соприкосновением кулаками.

— Ты чему его научил, Серж? — спросил меня Бажанян, когда я прыгнул в салон микроавтобуса.

В глаза сразу бросился неплохой интерьер у этого автомобиля. Снаружи машина кажется убитой, но внутри два дивана друг напротив друга и между ними столик. И судя по всему, оба этих сидячих места раскладываются.

— У нас весьма дружеские отношения, Тигран Араратович, — сказал я, ощупывая хорошую кожаную обивку сидений. — Хорошо у нас живёт, товарищ Хватов.

— Ага, — кивнул Араратович и резко уставился в Су-25, который был спрятан под сетью. — Мать моя женщина! — воскликнул он, засмотревшись на самолёт.

Я сразу понял, отчего он так удивился. Фонарь кабины Су-25го был забрызган кровавыми следами. Такое ощущение, что лётчика просто разорвало на части внутри кабины.

Неужели, нашего товарища снял снайпер? Других вариантов нет, поскольку иначе не был бы целым самолёт.

Штаб был полон народу. Из кабинета в кабинет ходили офицеры, перенося документы и папки. Девушки были заняты наведением порядка, а солдаты уже разбрызгивали пену в свободных кабинетах, чтобы навести идеальный порядок. Всё указывало на то, что едет серьёзная комиссия.

— О, Родин, командир сегодня тебя и Барсова в дежурное звено определил, — обогнал меня Валера. — Как вылет прошёл?

— Да всё хорошо. Чего тут произошло? Снайпер появился? — спросил я, и Валера приложил палец к губам.

— Тихо! Это ж секретная информация, — сказал Гаврюк.

— Где ж она секретная, если я даже догадался, находясь на аэродроме несколько минут, — махнул я рукой.

Пройдя мимо кабинета кадровиков, я не мог не посмотреть на Асю. У девушки был расстроенный вид, когда она просматривала документы в папке.

Поймав на себе мой взгляд, она подняла глаза и посмотрела на меня. Вид у неё был, конечно, печальный, но слёз не видно.

— Серый, чего застрял? Пошли, — потянул меня за собой Валера.

— Ты мне не сказал, кого убили? Я же видел окровавленную кабину «грача», — спросил я, но мне Гаврюк не ответил.

В классе, когда мы вошли, была гробовая тишина. Парней с Су-25х было не узнать. Ещё пару часов назад они были уверены в себе, а тут погиб их товарищ. И, похоже, смертельное ранение было ужасным. Я пробежался взглядом по лицам и не обнаружил розовощёкого лейтенанта. Вот кого настигла пуля.

— На рулёжку подвезли фотопланшеты и карту другого района, — рассказал мне один из его коллег. — Он только блистер открыл, руку вытянул. Техник начал залезать на подножку, и тут… — парень недоговорил и пошёл к кувшину воды попить.

А ведь этот лейтенант одного со мной года выпуска получается. Не живи я второй раз и не знай, боли от потери боевых товарищей, возможно, переживал бы эту трагедию так же, как и этот парень. Пока же во мне вскипает непомерная злость, к той сволочи, что убила нашего брата по крылу.