Авиатор: назад в СССР 5

Быстро заняли исполнительный. Нам предлагают взлёт выполнить по одному и в воздухе уже собраться. Вот Гаврюк уже разгоняется. Поднял носовое колесо и…

Прилетело несколько мин в КТА.

Самолёт Валеры развернуло несколько раз, и он остался в районе центра полосы. Вот прям рядом! И оставили мне полосы всего 1100 метров.

— Окаб, 108му, стойка шасси деформировалась. Сам в порядке. Надо кого-то пускать уже. Время идёт.

— Понял вас, — согласился с ним руководитель полётами. — 109й, надо взлетать. Зону барражирования определим сейчас.

— 109й, понял.

И как взлетать с такой короткой полосой? Всего 1100 метров.

— 109й, я Окаб, КП даёт указания взлетать.

Всё понимаю, но как?! Можно разбиться об самолёт товарища.

— 109й, я Окаб, ваше решение?

Я всё ещё молчал, но что тут можно думать, когда не получится взлететь. Только зря потрачу свою жизнь. И не факт, что снова воскресну.

— 109й, я 108й, не смей! Не взлетишь! — крикнул в эфир Валера.

Оно и понятно, что он видит лучше ситуацию. Да и я не слепой. Самолёт дымит, на полосе три небольшие воронки и все лежат в районе центра полосы.

— Окаб, 109му, дайте целеуказание, — сказал я.

— Запретил! — снова крикнул Гаврюк, а возможно и кто-то другой.

— 109й, Ан-26, идёт курсом на Хост. Сейчас отклонился от курса и вышел за границу с Пакистаном. Высота у него 5400.

— Окаб, я 001й, — вышел в эфир Томин, находившийся в воздухе в этот момент недалеко от аэродрома. — Передайте на КП, что мы закрылись. Нам нужен запасной! 109му отставить задачу!

— 001й, Окабу, КП говорит, что нужно взлетать. На перехват нашего самолёта готовятся вылетать соседи.

От меня одного толку в воздухе мало, но вдруг получится одним своим видом отогнать Пакистанцев. Им лёту в район нашего транспортника 4 минуты, а мне 3.30. Сброшу ПТБ и ещё быстрее пойду. Вот только взлететь сначала надо.

— 109й, 001му, — спокойно сказал в эфир Томин.

— 109й ответил.

— Взлетишь?

Что я ему должен ответить? В воздухе одна только пара Менделя. И она не успевает в район Хоста, поскольку находится на юге. В итоге мы оставим Ан 26 без прикрытия. По-моему ответ здесь один.

— Окаб, 109й, взлёт, форсаж.

Глава 8

Команду на взлёт в таком случае мне не может дать руководитель полётами. Иначе, если всё закончится плачевно, последствия и для него будут не самые радужные. А вероятность не взлететь высока.

Волнение? Да я сейчас просто заливаюсь потом в своей ДСке, переводя рычаг управления двигателем в положение «Максимал». Держу самолёт на тормозах, но он уже пытается стартануть с места. Пока рано.

Обороты роторов низкого давления (РНД) растут быстрее ротора высокого (РВД). Я уже и не слежу за разницей между ними. Двигатель раскручивается до оборотов 95 %.

Включил форсаж, ощутив небольшой толчок. Обороты двигателя 100 %. Теперь нужно нащупать тумблер «Чрезвычайного режима». Вот и он на левой боковой панели. Прирост тяги на такой высоте аэродрома небольшой, но его должно хватить, чтобы оторваться от полосы с коротким разбегом.

И почему это должно? Хватит! Не хочется мне столкнуться с самолётом моего командира звена.

— Взлетаю! — сказал я в эфир, и с силой включил тумблер чрезвычайного режима ЧР.

Отпустил тормоза и самолёт сдёрнулся с места. Скорость растёт чуть быстрее, чем ранее. Обороты РВД выше 100 %. Скорость отрыва с таким взлётным весом должна быть 330 км/ч, а нос поднимать не позднее 230 км/ч, иначе не хватит этого участка. Да сколько же много «иначе» и «если»?!

Пробежал одну рулёжку, а значит, осталось метров 600. Тяну ручку управления самолётом на себя. Нос неохотно, но поднимается.

Скорость 250 км/ч и ручку ещё сильнее на себя, чтобы увеличить угол набора. Теперь он 20°, это максимум по эксплуатационным ограничениям.

Я уже могу рассмотреть бортовой номер самолёта Гаврюка. Основные колёса словно приросли, не хотят отрываться. Осталось метров 200. Уже нет другого выбора, как взлететь.

— Давай, давай! — кричу я, будто это поможет моему «весёлому» МиГ-21 взлететь.

Скорость 330, но отрыва нет. Самолёт закачался из стороны в сторону, ручку управления самолётом ещё на себя и…

Вот оно серое небо перед глазами. Боюсь повернуться и посмотреть по сторонам. Вдруг окажется, что я умер и несёт меня куда-то вверх. А ведь меня реально несёт туда, да только я по-прежнему в кабине самолёта. Машинально убираю шасси и выключаю тумблер ЧР. Долго на нём не полетаешь — всего 2 минуты.

— 109й, ответьте Окабу. Как принимает Окаб, 109й? — звучит в ушах голос руководителя полётами.

— Окаб, 109й, взлёт… похоже, произвёл, — недоумевая от своего успеха, ответил я.

— Фух, — раздалось в эфире, и вновь возникла пауза. — 109й, вам связь со «Снайпером». До обратного, хорошей работы.

— Окаб, 109й, понял. Спасибо.

Похоже, что не сегодня я отправлюсь к создателю. Однако у костлявого существа в балахоне и с косой, есть ещё возможность.

— Снайпер, 109й, к вам под управление. Высота 5000, — связался я с пунктом наведения в Джелалабаде.

— 109й, вас понял. Напарник впереди, дальность 65. Отходит от «ленточки» с курсом на Хост.