Авиатор: назад в СССР 4

Поработали специалисты по безопасности полётов из самого управления Белогорского училища, сделали выводы, и вернулись к своим обычным делам. Основной причиной, как обычно бывает во многих подобных случаях, был объявлен износ конструкции.

– Как выразился командир по итогам расследования нашего инцидента, главное – все живы и здоровы, – объяснил в большом классе эскадрильи Ребров на очередном контроле готовности. – Теперь о завтрашних полётах. Наши повзрослевшие птенчики приступают к нанесению ударов по полигону с МиГ-21.

А вот это уже будет интересно. Как объявил нам на постановке комэска, работать будем неуправляемыми авиационными ракетами С-5 или НАРами.

Мишенную обстановку изучали уже на спортгородке со Швабриным, который для нас выложил на земле схему полигона.

– Выходим на боевой, включаем прицел и пикируем на мишень. Предварительно запоминаем её месторасположение, поскольку поле большое. Всем надо поработать. Вот двести двадцать первая мишень, – указал Фёдорович на выложенный из маленьких камней силуэт машины.

– Автомобиль будет хорошо видно? – спросил я.

– В простых метеоусловиях всё будешь хорошо видеть. Главное – не торопись, прицеливайся. Если что-то не так – работаем тактически и уходим на повторный. Что ещё нужно сделать, помимо работы с органами управления вооружением?

– С двигателем проблемы могут быть. Рычаг управления двигателем на «Малый газ». Только это при работе с С-24. У нас С-5, так что ничего страшного, – сказал я, имитируя движение левой рукой.

– Верно. Перед пуском за три-пять секунд поставил малый газ, а после через три-пять секунд обороты увеличиваем. Не забываем про кнопку «Запуск в воздухе» и доклад об этом в эфир, а то будем потом подпрыгивать на разборе.

– А если помпаж, Иван Фёдорович? – спросил Костян.

– Бардин, ну всё тогда. Выходим из кабинета, – со всей серьёзностью сказал Швабрин. – Ручки дёргаешь и ждёшь приземления на парашюте.

– Правда? – забеспокоился Макс, на что я покачал головой, похлопав его по плечу.

– Нет, конечно. Рычаг управления двигателем на «Стоп» и далее, согласно инструкции. Что ещё по полигону не уяснили?

– А вот это что? – указал Тёмыч на предмет, на краю схемы полигона.

– Это камень, Артём. Вот именно его на полигоне не будет, – улыбнулся Швабрин вместе со всеми.

Вечером я слегка задержался на тренировке в бассейне, поэтому возвращался уже к вечерней поверке. Обычно в это время она у нас проводилась в лежачем режиме, если только кто-то из инструкторов не пришёл.

– Забрал. Сегодня игра идёт. Нормальная пуля, – услышал я знакомый карточный термин, когда поднимался по лестнице в казарму.

– Вообще сегодня бесполезно с тобой, Вася, играть – прозвучал знакомый мне голос Червеня. – Давай отыграюсь?

Разговоры шли с третьего этажа, на котором никто не жил. Он был вечно на ремонте.

Поднявшись наверх, я обнаружил несколько человек, сидящих за столом прямо по центру расположения под единственной работающей лампочкой на этом этаже. Среди них были и Басолбасов, и Червень, у которого, судя по выражению лица, игра сегодня не шла. За столом сидели ещё несколько парней с других курсов.

– Родя, присоединишься? – сказал Басолбасов.

– Спасибо. Вы с деньгами аккуратнее. За это и отчислить могут, – сказал я, разворачиваясь к выходу. – Хоть бы дверь закрыли, а то слышно хорошо.

– Ай, Серый, ну без тебя как-нибудь разберемся, святоша ты наш. Давай раскладывай, Вася.

Азартные игры не приветствовались в армии. Тем более, когда на деньги. В моё время много парней на этом деле закончили свою службу. Кредиты, долги, проблемы в семье – малая часть проблем от таких игр. Надеюсь, что это не тот случай.

На следующий день ощущалось приближение чего-то нового и неизведанного. Хоть мы и применяли вооружение с Л-29 ранее, но вот применять реактивные снаряды с настоящего истребителя – совсем другое чувство. Это и скорость другая и манёвр интереснее. Да и вообще должно быть очень круто!

Подойдя с Федоровичем к нашему борту, мы приняли доклад от нашего техника Петьки.

– Боевая зарядка – два блока УБ-16-57УМП по шестнадцать С-5К в каждом, – доложил он.

– Хорошо, – сказал Швабрин, пожимая ему руку. – А гондолу под фюзеляж подвесили?

– Контейнер с пулемётом А-12,7А, боекомплект – шестьдесят патронов – подвешен.

– Хорошо. Пошли осматривать, – позвал меня Фёдорович к блокам.

– А как же фотоплёнка в фотоконтрольном приборе? – спросил я.

– Согласен. Проверена, в наличии, – доложил Петька.

– Молодец, Родин. Думал, не заметишь отсутствия доклада. Пошли.

Поздоровавшись с техниками, мы приступили к нашему стандартному осмотру самолёта перед вылетом.

– Первое, что мы с тобой сделали – приняли доклад. Теперь пошли проверять, – сказал Швабрин, пригибаясь под левой консолью.

– Мы ещё забыли кабину проверить, Фёдорович, – отметил я.

– Справедливо. В кабине никого, пойдём глянем тогда на приборы.

Тумблеры автоматов защиты сети и системы вооружения стояли в выключенном положении.

– Теперь посмотрим, соответствует ли у нас вариант вооружения нашему заданию, – сказал Федорович.