Авиатор: назад в СССР 4

– Так-так, расслабляешь своих охламонов, Иван Фёдорович? – вынырнула довольная физиономия Гнётова из-за лопингов.

– Обыкновенный учебный процесс, Григорий Максимович. Чем заслужили подобную честь? – задал ему вопрос Швабрин.

– Какую?

– Сам «почти» майор Гнётов, заместитель командира эскадрильи и у нас на спортгородке – что-то в лесу сдох… прости… случилось, наверное.

– Паясничаешь? Ну да ладно, Ванечка. Хорошо, что больше нам не о чём разговаривать, – зализал свои волосы Гнётов. – А про будущую службу ты с ними зря беседы ведёшь. Сейчас всё сложно. Поедут твои орлята в такие дыры, где ни света, ни газа, ни воды. Готовьтесь, товарищи «почти» лейтенанты, – обратился он к нам и ушёл со спортгородка.

Швабрин, молча, стал закрывать термос и надевать на голову фуражку.

– И как его на зама комэска ставят, Фёдорович? – спросил Костян.

– Он переводится куда-то. Говорят, в ГДР. Уже спит и видит, какие там можно побрякушки купить западные. Давайте собираться.

Гости на нашем чаепитии не закончились. Теперь мы лицезрели появление Валентиновича, который вообще не знает дороги на спортгородок. Как он говорит: лётчик и бег – это разные дистанции.

– Иван, давай заканчивай и на построение пацанов, – сказал Новиков, закуривая сигарету.

Отправив нас вперёд, Швабрин остался побеседовать с командиром звена. Содержание мы уже не слышали, поскольку всеми мыслями стремились быстрее построиться, пока не закончилось действие чудо-пудры у ребят.

Построение было объявлено перед штабом эскадрильи. Как обычно, в это время дня предварительной подготовки у нас начинается «пеший по лётному». Каждый инструктор со своей группой отрабатывает завтрашние полётные задания.

Сегодня мы должны были ещё походить в составе звена. Пока ждали выхода из штаба Реброва, Новиков дал нам пару установок на будущие групповые полёты.

– Комэска задерживается пока, поэтому, немного о групповой слётанности. Я с Родиным в паре, Иван Фёдорович – с Рыжовым, – сказал Валентинович, выйдя перед строем вместе с другими командирами звеньев. – Следующий вылет – со мной Курков, с инструктором – Бардин. Согласны. И это был не вопрос, а утверждение. Сейчас на асфальте ещё походим.

Из дверей штаба показался Ребров, поправляющий фуражку на голове.

Что-то не нравится мне выражение его лица. Вольфрамович выглядел уставшим и недовольным. Кажется, сейчас нас будут очень сильно наказывать.

– Все готовы к завтрашним полётам? – спросил он у своего заместителя, который начал докладывать ему по всей форме. – Это хорошо.

– Мероприятия дня предварительной подготовки выполнены, – доложил заместитель.

– И на том спасибо, – сказал Вольфрамович, медленно поворачиваясь к нам. – Кто из вас, птеродактили вы мои, скажет, что произошло в субботу вечером?

Глава 6

Главное теперь, чтобы все стояли смирно и не издали и звука. Сейчас комэска начнёт давить, мол «все обо всём знают», «чистосердечное признание облегчит наши страдания», «обещаю, вас не накажут» и так далее.

– Чего молчим? – спокойно спросил Ребров. – Постоянный состав свободен, курсанты на месте.

В течение пары минут инструктора разошлись, оставив нас одних. Швабрин решил отойти в курилку, но Ребров не дал ему там присесть.

– Иван Фёдорович, на отдых, – настойчиво сказал Ребров нашему инструктору.

После ещё одной паузы Ребров подошёл ближе к нам, всматриваясь в глаза. Шёл он медленно, пытаясь найти себе жертву. Потом начнёт давить на этого курсанта, в надежде, что у того сдадут нервы. Все командиры так делают.

– Я повторяю вопрос, что было в субботу вечером? – и остановился Ребров напротив Васи. – Басолбасов, бубновый туз ты мой, что знаешь про субботу?

Ох и удачно попал Ребров! Как знал! Может, и знает старый чёрт, да пока не говорит.

– В субботу… в субботу я смотрел «Экипаж», товарищ подполковник, – промямлил Басолбасов, вызвав отдельные смешки в строю.

– Тихо там! – рявкнул Ребров. – Ладно. Пойдём дальше. О, Бардин! А чего это у тебя на лице? – обратился комэска к Костяну, который скрывался в третьем ряду.

Пудра, видимо, начала сходить. Да и при рассмотрении вблизи заметно её применение.

– Это против прыщей. Мне отец прислал. Очень помогает. Могу поделиться, – чётко произнёс Костян.

– Я тебе устрою, прыщи! Ходатайствовать буду, чтоб тебя в Сибирь отправили служить. Будешь там деревья в лесу белить. Их там много. Родин, что ты скажешь? – подошёл Ребров ко мне.

– Я был у Рыжова дома, – почти не солгав, сказал я и добавил для правдоподобности: – Со своей девушкой.

– А почему не у девушки дома? Тебе больше с ней нечем заняться, как по гостям ходить?

– Товарищ подполковник, я к ней потом зашёл, чтобы…

– Без подробностей, – махнул на меня рукой Ребров и снова встал перед нами на середину строя. – Была драка в субботу. Драка! Патруль доложил об этом. В ней принимали участие курсанты. И раз уж я к вам сейчас обращаюсь, то нетрудно догадаться, из какой эскадрильи их опознали. Чего опять молчите, камбалы сушёные?

– Товарищ подполковник, никакой…– начал говорить Макс, но Ребров снова перехватил слово.

– Ничего не хочу слышать. Шаг из строя зачинщикам драки. Живо!