Авиатор: Назад в СССР 2

Ещё одним неприятным сюрпризом стала штурманская подготовка. Полковник в отставке Филиппенко решил нас тоже взбодрить и объявил на первой же лекции штурманский тренаж по расчёту параметров. Проходил он в формате «летучки».

— Так, энэлки на столе, а ум в голове. Пошёл раздавать, башкой по сторонам не мотать, — сказал он в своей стихотворной манере. Я оценил этот намёк, подсказав рядом сидящим, что решать нужно сразу.

— Времени много не даст. Чего сидите? — шепнул я, но Артём и Костя только ухмыльнулись.

— Первый день, Родя. Не будет он лютовать.

Естественно, что прав оказался я. Как только Алексей Алексеевич раздал крайнему курсанту листок с необходимыми данными и параметрами для расчёта, он вернулся к первой парте и принялся собирать. Возгласы, ахи и охи закончились быстро, поскольку Филллипенко обладал талантом осаживать моментально.

— Убили разговоры! Иначе отправлю на «белые горы»! — сказал он.

— Я, по-моему, разлюбил походы в горы. От одного названия выворачивает, — шепнул Артём. Его наверное прередёрнуло от вновь услышанного неофициального названия туалета.

После сампо, нас встречал, почему-то командир взвода капитан Витов. И, похоже, мне одному это показалось странным. Обычно такими вещами занимался Мозгин.

— Наверное, старшина провалился в «синюю яму», — предположил Костя.

— Переживает Мозгин из-за жены. Он вроде сегодня ходил домой. Собирался помириться. Каптёрщики говорили, — рассказал Макс. — Надо быстрее идти в казарму. Указание ротного.

Ещё одна странность. Ротный давно так не задерживался на службе. Может очередное мероприятие воспитательного процесса.

— Макс, а Петька Черныш где? — спросил Костя.

— Да кто его знает. Он на консультации был, а потом сказал, что в роту его вызвали. Витов говорит, что в курсе, где Черныш.

Моя пятая точка чувствовала какой-то подвох во всём этом. Артём в наряде, может чего подскажет.

По прибытию в казарму, нам не позволили даже подойти к своим табуреткам, а наши шапки, в угоду моде стоящие домиком и ни в коем случае не прикрывавшие уши, с головы снимать запретили. Так и построились повзводно в две шеренги на «взлётке», не снимая шинелей. Как только крайний зашёл в расположение роты, дверь закрылась на засов.Через какое-то время из канцелярии вышел Голубев с Чёрным, который заспешил в строй, не произнося ни слова.

— Я, вроде, догадался, в чём дело, — шепнул Косте.

Похоже, что нашего Петечку обворовали. Сейчас начнётся так называемый «шмон», насколько я себе представляю технологию поиска вора. И вроде в нашей роте не случалось ничего подобного. Мыло, зубная паста и письменные принадлежности не в счёт. На полётах пару раз слышал, что-то у кого-то уходило, но это всё как-то замалчивалось. Из-за рубля или двух не хотели бучу поднимать. А надо было! Теперь вот большая сумма ушла, если верить Петьке, что он хотел на неё купить заграничный товар.

— Думаешь, что-то Черныш сотворил? Сбежал с сампо? — предположил Костя. — Сейчас и Максу влетит за слабый контроль.

— В другом здесь, похоже, дело, — шепнул я.

Опасения мои подтвердились. Даже наряд по роте поставили напротив строя, чтобы никто не смог улизнуть.

— Я скажу это только один раз и больше не повторю. У человека, совершившего столь низкий поступок для будущего офицера, есть минута на размышление, чтобы выйти на шаг вперёд, — сказал Голубев, проходя вдоль строя. — Даю слово, он уйдёт из училища тихо и мирно. Иначе, я гарантирую ему такую характеристику, что уедет он отсюда в самое «чудесное» место, отдавать свой долг Родине.

В строю была тишина, нарушаемая редким попытками шмыгнуть носом и подавить кашель. Минута пролетела быстро.

— Время вышло. Первая шеренга шаг вперёд, мааарш! — скомандовал Голубев. — Кругооом! В нашем подразделении произошёл случай воровства. У курсанта Чёрного был украден кошелёк с некоторой суммой денег. Нам известно, кто это сделал, поскольку есть свидетели. Курсант Рыжов, ко мне!

У меня даже мурашки пробежали по коже. Не может быть, чтобы Тёма оказался вором. Черныш, наверняка, рассказал Голубеву о конфликте ночью и своих подозрениях.

Артём слез с тумбочки и бежал к ротному, который стоял недалеко от меня.

— Личные вещи курсанта Лукачёва на середину строя, — дал указание Голубев и Рыжов помчался в каптёрку. — Товарищ Лукачёв, ничего не хотите сказать? — обратился он к Лукачу, который стоял около кроватей.

— Никак нет, товарищ майор.

— Прекрасно. Содержимое карманов к осмотру, — сказал Голубев.

Пока наш командир взвода обыскивал личные вещи Лукачёва, принесённые Артёмом, мы стояли и обильно обливались потом. Жарковато, так-то по-зимнему столько стоять.

Как показал осмотр, у Лукача были найдены деньги, но их было явно не достаточно, чтобы заплатить за джинсы фарцовщикам. Может, что-то напутали? Не думаю, что такой близкий товарищ Черныша, как Лукачёв будет у него красть.

— Кошелька нет, товарищ Чёрный. Есть ещё у кого какие предположения, кто украл? Может вор сознается? — снова предложил Голубев, но в ответ тишина. — Капитан Витов, принесите у меня на столе список с номерами купюр. Будем проверять по ним.