Авиатор: назад в СССР 10

Кубинские техники работают совместно с нашими, помогая друг другу, разбирать ящики с запасным имуществом и принадлежностями. Рядом и ангольцы, стараются вникать в процесс обслуживания техники. Один, если судить по форме – офицер, что-то через переводчика доказывает нашему щуплому технику. Размерами они отличались настолько, что анголец мог спокойно наступить на нашего соотечественника и не заметить, как раздавил.

– И что? Что он мне тут рассказывает? – возмущался наш техник. – Я ему объяснил как надо.

Щуплый техник стоял, засунув руки в карманы и настойчиво «гнул» свою линию в этих международных переговорах.

– Полковник говорит, что у них боевая задача, а значит, никто накрывать чехлами вертолёты и самолёты не будет.

Дальнейший спор я слушать не стал.

Совместно с истребителями базируются и вертолёты Ми-25 и Ми-8, рядом с которыми проводит занятие наш специалист, объясняя через переводчика как двигатель обслуживать.

– Капоты после вылета нужно открывать. Всегда открывать и смотреть. Сначала сюда, потом сюда.

Один из ангольцев не стал молчать и возмутился поведением нашего специалиста. Переводчик выслушал и собрался с мыслями, чтобы перевести.

– Он говорит, что они бортовые техники. Это им не нужно. Они – почти лётчики. Пускай обслуживающий персонал смотрит и готовит машину к полёту.

– Ах ты, фазан! – возмутился наш специалист, но переводчик это не перевёл. – Спроси у него, про этих техников он говорит?

Ангольцы посмотрели по сторонам. Нашли двоих соотечественников, которые лежали на ящике под крылом МиГ-21 и мило дремали. Ещё двое рассматривали двигатели на Ми-8, а один залез на вертолёт и что-то крутил в силовой установке.

– Убери свои руки оттуда! – громко крикнул на молодого ангольца один из техников, из соседнего вертолёта. – Сейчас оторвёшь шланг.

И надо же! Он так рванул за какой-то шланг, что вырвал его. По фюзеляжу полилась жидкость красноватого цвета.

– Я тебе, засранцу, сейчас надаю по щам! – выбежал к нему кричащий техник, швыряя в того веник. – Бери мыло и щётку!

Совенко посмотрел на это и просто покачал головой. Я думал, он сейчас ворвётся, чтобы навести порядок! А он только прицокнул языком, и дальше пошёл.

– Привыкнешь, Родин. Я сначала вмешивался, когда посещал базы. Потом наши специалисты сами справлялись, – сказал Совенко, когда мы свернули в сторону пассажирского терминала.

Совенко молчал о месте, куда мы с ним шли Предполагаю, что на разговор с представителем наших «конторских работников».

– С кем мы будем общаться, товарищ полковник? – решил я сам уточнить.

– Наши и местные особисты хотят потолковать. При всех говорить не стал, поскольку могут неправильно расценить. Здесь не все соблюдают режим и правила, – сказал Совенко. – Так что могут тебя за стукача принять.

Вот так позаботился обо мне. Как будто сейчас не примут!

Здание, к которому мы пришли, неплохо охранялось. У входа и на крыше расположены пулемётные точки, патруль вокруг здания и несколько противотанковых ежей с колючей проволокой. Если бы нас не встречал ангольский офицер за пару десятков метров до шлагбаума, могли бы и не пустить.

– Товарищи, добрый день, – поздоровался он с нами на русском языке.

– Вот тот лётчик, Жуан. Твой командир уже здесь? – спросил Совенко и анголец молча кивнул.

Нас сопроводили в просторный кабинет. Нас встретил плотного телосложения анголец в камуфлированной форме без знаков различия. Звали его Эдгар Марио. Судя по количеству охраны здания и размеру кабинета, он минимум должен быть майор, а то и полковник.

За столом сидел в гражданской одежде, как мне его представили, сотрудник нашего посольства Игорь Иванович. Он ограничился приветственным кивком и даже не встал.

Марио быстро заговорил, а Жуан начал нам переводить.

– Господин Марио просит оставить в стороне приветственные слова и перейти к делу. Он безмерно уважает советского офицера, спасшего ангольского мальчика, но у нас нет времени на чествование сейчас, – сказал Жуан, но Марио продолжил говорить. – Единственное, хотелось бы узнать ваше имя и род деятельности, офицер? – обратился он ко мне.

– Можешь сказать, – шепнул мне Совенко, который уже занял место в плетёном кресле.

– Сергей Родин, старший лётчик-истребитель, – ответил я.

Конечно, Игорь Иванович записал мои данные быстрее, чем я их сам произнёс. Чуть не проткнул блокнот, лежавший перед ним. Эдгар Марио очень удивился и начал громко хохотать.

– Господин Марио говорит, что первый раз видит такого лётчика, как вы. Двоих вы поразили в глаз, а троим попали в лоб, – перевёл слова Марио переводчик, пока его начальник тыкал себе указательным пальцем в лоб. – Вы уверены, товарищ Тимур, что это тот самый заложник с борта разбившегося самолёта? – обратился Марио уже к Совенко.

– Я не обманываю вас, Эдгар, – спокойно ответил полковник.

Марио почесал подбородок, снова широко улыбнулся и продолжил меня спрашивать.

– И все советские лётчики так стреляют, Сергей? – перевёл мне его вопрос Жуан.