Авиатор 15. Балканы

— Нет. Нам вполне хватит долететь до Белграда без дозаправки. Су-30М2 тоже способен, но у них задача эскорта. Им нужен запас топлива побольше.

В горизонтальном полёте можно было спокойно пообщаться. Но никаких пока вопросов у меня в голове не возникало.

— Как у вас вообще дела, Сергей Сергеевич? Семья? — спросил по внутренней связи Владимир.

— Спасибо, всё хорошо. Ждём второго ребёнка.

— Это замечательно. У меня тоже двое детей. И одна собака.

В этот момент у меня напрашивался один вопрос по поводу животного Владимира Владимировича.

— Лабрадор? — спросил я.

— Совершенно верно. Руководитель Советского корпуса спасателей подарил мне год назад щенка.

— Вы родом не с Ленинграда?

— Нет. Из Курска, но в Ленинграде учился.

В районе Смоленска мы пристроились к правительственному Ил-96 и следовали уже одной группой.

Полёт продолжался уже час, а за бортом становилось всё красивее. Чем дольше смотришь на облака, тем чаще из этих белых перистых и кучевых форм воображение собирает различные образы. Не успеваешь представить один, как появляется другой.

— Я начинаю замечать, что нет двух одинаковых облаков, — сказал Владимир.

— Как и снежинок, как и людей. Облака то прозрачные, как серебристый шёлк, то светло-серые, похожие на туман. Порой не хочется снижаться, так засмотришься на них! — ответил я.

Пролетев территорию Венгрии, мы пересекли границу Сербии. В эфире уже слышен позывной знакомого мне аэродрома Батайница. Именно там мы должны выполнить посадку.

Ил-96 зашёл на полосу первым, а мы выполнили проход над стоянкой. При этом перестроились в правый пеленг. Приятно было видеть места стоянок, заставленные новыми МиГ-29.

— 500, держим прибор 400, — командовал я во время прохода. — Внимание, группе роспуск и рааз!

Ручку управления отклонил влево и начал выполнять разворот, чтобы зайти с визуального круга. Продолжаю разворачиваться и держать в поле зрения взлётно-посадочную полосу.

Шасси выпущены, полосу наблюдаю.

— 561й, прошу посадку, — запросил я руководителя на сербском языке.

— Разрешили посадку! — радостно ответили мне.

МиГ-37 медленно снижается, продолжая выполнять разворот. Прошли ближний привод. Крыло почти у самой земли. Кажется вот-вот зацепим землю, но это обманчивое ощущение. Высоты достаточно.

— Касание! С прибытием! — произнёс я, когда самолёт аккуратно коснулся бетонной поверхности основными колёсами.

В эфире нам подсказывают куда подрулить. Солнечная погода радует, а количество встречающих поражает. Такое ощущение, что встречают президента СССР.

Владимир Владимирович поблагодарил за «доставку».

— Вас встретят и сопроводят куда вам нужно. Вы же не только на аэродроме хотите побывать?

— Есть одно место, — ответил я.

— Часов 5 у вас есть. Отдыхайте.

Как только мы остановились, следуя установленному сценарию, я остался сидеть в кабине. Когда доставленный мною пассажир спустился, к нему подошёл и тепло поприветствовал президент Сербии.

Вокруг множество репортёров, почётный караул выстроился вдоль красной ковровой дорожки, а оркестр играет приветственное музыкальное сопровождение.

Спустя несколько минут, мне показали, что можно выходить. Оказавшись на бетонной поверхности Батайницы, на меня нахлынули сильные воспоминания.

Будто вчера этот аэродром подвергался бомбардировкам, а техники только и успевали растаскивать самолёты. По телу бежит дрожь, как вспомню те холодные зимние ночи, когда приходилось делать один вылет за другим.

Сейчас здесь тихо. Аэродром превратился в современную военную базу. Авиационный завод расширили. Как и стоянку самолётов. Теперь здесь не только модернизированные МиГ-29, но и новые Су-30 экспортной модификации.

— Командир Радонич, — услышал я знакомый голос за спиной.

Обернувшись, увидел постаревшего Синишу Предовича. Он один из немногих, кто остался в живых из командиров местного 204го полка.

Передо мной был уже настоящий генерал с седыми волосами. Грудь увешана наградами, а на лице появились отдельные морщины.

— Здравствуй, братэ, — поздоровался я, и Синиша меня крепко обнял.

В это время к нам подошли Костя и остальные лётчики. Я рассказал о Предовиче, но мне не сразу поверили.

— Сергей, а есть война, в которой ты не участвовал? — спросил Бардин, когда мы шли к машинам, которые нам подготовили.

— Надо вспомнить, дружище, — похлопал я его по плечу.

Кортежем из трёх японских внедорожников, мы поехали на выезд с базы. Подъехав к КПП, моё внимание привлёк Синиша.

— Радонич, я тебе сейчас кое-что покажу.

Бардин нагнулся ко мне.

— А почему он твою фамилию коверкает? — шепнул мне Костя.

— Оперативный псевдоним. Не обращай внимание, — успокоил я друга.

Выехав за КПП, мы свернули вправо и направились в сторону Белграда. Город постепенно восстанавливается. Уже не бросаются в глаза разрушенные дома. О прошедшей войне напоминают только плакаты с военными СССР и Сербии, а также несколько огороженных развалин.

На месте разрушенной больницы открыт мемориал. Здесь и сейчас много игрушек и цветов.

— Приехали, — объявил Синиша.

За окном был небольшой сквер с памятником в центре. У меня даже и мысли не было сидеть на месте.