Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II

Ньюкасл был человек тщеславный, и положение наставника принца поднимало его престиж и усиливало влиятельность; однако же, взяв на себя эту миссию, он настолько отдался ее выполнению, что не терпел ни малейшей критики. Ньюкасл был страстным монархистом, настолько страстным, что его жена жаловалась, будто Карла он любит больше собственных детей и даже больше ее. Карл, в свою очередь, буквально влюбился в этого сорокапятилетнего мужчину с живым, хотя и не особенно глубоким умом, удивительной широтой интересов, отменными манерами и, главное, открытым и прагматическим взглядом на мир. Разительно отличаясь от замкнутого и холодного отца принца, он был личностью, в которой мальчик вполне мог увидеть героя. Как можно противостоять человеку, не позволяющему себе относиться к тебе всего лишь как к ребенку, человеку, который отличается такой широтой интересов и излучает неиссякаемую энергию? К тому же Ньюкасл любил животных и считался одним из лучших наездников в Англии. В конюшне его неизменно приветствовало ржание любимцев, каждого из которых он знал досконально. Через непродолжительное время Карл под его руководством стал приличным наездником, а также фехтовальщиком и танцором. И хотя Ньюкасл мог потолковать о разных предметах, от химии до литературы, широта его интересов никогда не переходила в утомительный педантизм, и он тщательно следил, чтобы его подопечный сохранял в обращении с людьми легкость и естественность.

Ясно, что Ньюкасл отчасти стремился противостоять влиянию на принца тех сторон личности короля, которым он до некоторой степени был обязан падением своей популярности. Например, с одной стороны, принцу не пристало слишком явно выражать свои чувства, а с другой — ему не следует и воспитывать в себе отчужденность, которая многих отталкивает в его отце. «Хотя от короля и нельзя требовать слишком многого, — поучал Ньюкасл, — улыбка или приподнятая в нужный момент шляпа не помешают». Как разительно это отличается от ходячих выражений короля: «Не вам меня судить, сэр», или: «Я жду повиновения». На этом фоне, не уставал повторять Ньюкасл, человеческая теплота принесет принцу немало очков. «Вот легкий путь завоевать сердца людей».

Неудивительно, что при такой системе воспитания Карл не стал впоследствии особо начитанным человеком. Развивая идеи, которые вскоре выйдут на авансцену интеллектуальной жизни Англии, Ньюкасл говорил, что мальчику следует заниматься скорее «предметами, нежели словами, сутью, нежели языком». Изучение иностранных языков полезно, но быть ходячим словарем Карлу нет необходимости. Точно так же, сохраняя верность англиканской церкви, ему не следует впадать в чрезмерную религиозность. Ньюкасл ясно отдавал себе отчет в том, что ребенок, пришедший в такой восторг от подаренной Библии, «в основе своей религиозен», но «преувеличенной набожности лучше избегать», ибо праведник может стать дурным королем, ведь «святость учит тому, каким следует быть, и не принимает тебя таким, каков ты есть». Наконец, Карл должен приучить себя относиться с уважением к противоположному полу. «С женщинами, особенно с великими женщинами, — поучал Ньюкасл, — никакая предупредительность не может быть излишней». Советы эти падали на благодатную почву. Ньюкасл стремился вылепить из Карла воспитанного и мудрого мужа, прагматичного и проницательного властителя. Не подлежит сомнению, что с самого начала воспитателю сопутствовал немалый успех. Карл уже в восьмилетнем возрасте обнаруживал способности к тонкой интриге.

Под конец 1638 года принц снова заболел. Доктора рекомендовали испытанные сильные средства, но мальчик их отверг. Он ничего не хотел слышать и знал, что наказание ему не грозит. Единственное, что остается, решили доктора, — обратиться к Генриетте Марии. «Ты должен непременно принять лекарство, — писала она сыну, — иначе мне самой придется приехать и заставить тебя, это нужно для твоего же здоровья. Герцог, — продолжала королева, — доложит мне, как ты себя вел». Не желая ссориться ни с матерью, ни с воспитателем, Карл прибег к хитроумной уловке. Попросив кого-то разлиновать ему бумагу, он написал Ньюкаслу: «Милорд, Вам не следовало бы принимать так много таблеток; мне от них всегда только хуже, да и Вам, наверное, тоже». Затем, давая понять, что вполне здоров, жизнерадостен и послушен, Карл продолжал: «Я каждый день выезжаю верхом, да и о других Ваших указаниях не забываю. Возвращайтесь поскорее к тому, кто Вас любит. Карл». Ньюкасл понял намек. О горьких таблетках разговоров больше не было.

Карл одержал свою первую победу, но одно дело — школьная политика, а другое — мир взрослых, и самый важный урок, который принцу предстояло усвоить, касался самой сути монархии Стюартов, как она виделась его отцу.