Август. Первый император Рима

Убийство Цезаря произошло настолько неожиданно, что никто не был готов к дальнейшему. Ни один человек в Риме не имел полных прав наследования диктатору. Его преемник Гай Октавий находился в Македонии. Если бы существовало законное правительство, оно, несомненно, поставило бы на его место самого Антония. Он прекрасно это понимал, и еще он понимал, что человек, завладевший бумагами Цезаря, станет хозяином ситуации… С наступлением ночи в Риме не стало спокойнее. Консул приказал пикетировать улицы, разжечь сторожевые костры на перекрестках. Пока посланцы оптиматов спускались с Капитолия собирать голоса сенаторов, чтобы одержать победу над народным собранием на следующий день, Антоний отправился в храм Опса, где хранилась казна Цезаря, и захватил ее. Храм находился в западной части Капитолийского холма рядом с Тарпейской скалой, так что он должен был пройти недалеко от заговорщиков. Партии не вступали в борьбу друг с другом. Он также прихватил бумаги Цезаря, в которых находились не только его архивы, список сделанного и потраченные суммы, но также и записки о планах на будущее, его наброски будущего законодательства, которое тот хотел довести до совершенства, его схемы и записки. Все это было переправлено в дом Антония. Если судить по его делам в течение нескольких следующих дней, Антоний принялся знакомиться с документами. Они должны были сыграть огромную роль в последовавшей затем драме.

Захватив эти документы, Антоний получил главную стратегическую позицию во всей дальнейшей борьбе. Он теперь был обладателем планов и механизмов правления Цезаря, знал его цели. Видимо, в этот момент он понял, что вся власть, которой обладал Цезарь, упала к нему в руки. Ничто не мешало ему заступить на место Цезаря, если только действовать умно и осторожно.

Тем временем Лепид, который стоял на одном из островов Тибра с легионом отслуживших срок ветеранов, переправил своих людей через реку в более просторные квартиры в Кампус-Марциус, который находился под Капитолием за пределами городских стен, а Форум располагался внизу, только в пределах города. Лепид не хотел действовать без поддержки Антония, которого уважал как консула и полководца Цезаря. Однако его люди были уже на пути в Испанию, где должны были получить землю, обещанную диктатором, когда внезапно узнали об убийстве Цезаря. Они могли серьезно повлиять на настроения в обществе; теперь обещанная раздача земли оказалась под вопросом (чего они опасались), а они очень мало доверяли Бруту и его друзьям.

16 марта 44 г. до н. э. Общественное мнение. Долабелла. Посольство нейтралов

И вновь настал день – день после смерти Цезаря, и стало ясно, что по-прежнему встает и садится солнце, дует ветер и течет вода, хотя уже без Цезаря. Этот день – 16 марта – прошел в переговорах, поскольку никто не представлял приблизительных сил обеих партий, необходимо было собраться и выяснить, как обстоят дела. Еще до конца дня Марк Антоний осмыслил главные события и теперь знал, как поступить.

Заговорщики были уверены, что имеют преимущество в сенате. Они собирались одержать победу в народном собрании, если удастся. Ночью они попытались заручиться голосами избирателей, на которых могли надеяться и которые задали бы тон всему собранию. Деньги переходили из рук в руки. Дилемма Брута и Кассия заключалась в том, что они ждали от этих подкупленных членов народного собрания, чтобы те направили события в правильное русло и провели его, как в давние времена, и речи их были убедительными и разумными. Подкупленные, в свою очередь, знали об истинном общественном мнении, и, когда началось собрание на Форуме, они слишком осторожно стали выкликать имена убийц Цезаря или просто выкрикивать враждебные ему лозунги. Короче, они примкнули к тем, кто кричал о всеобщем примирении, в том числе и о прощении убийц. К несчастью, претор Луций Корнелий Цинна выбрал очень неудачный момент, чтобы достаточно бесцеремонно прервать выступления участников. Публично стянув с себя официальное платье, как позорное одеяние, надетое на него тираном, он обличал Цезаря и все его деяния и прославлял великолепные дела тираноубийц. Их следует, полагал он, наградить, как облагодетельствовавших общество… В этом месте его речи неподкупленная часть собрания взбунтовалась.