Август Хромер

А случай с Салли? Ей стоило всего лишь вынести на поверхность свои мысли, а я тут же вскользь прочёл их. Ненароком, но мог же пойти и дальше… а выжил бы? Такое уже бывало и с Арикой, и с Истером. Став близкими мне людьми, они невольно провоцируют меня на самое невообразимое самоубийство. Тогда я тоже еле сдерживался, пока не научился держать себя в руках. Теперь вот Салли…

Бояться людей за то, что каждый из них особенный и непостижимый? Согласен, глупо. Но так уж живём мы, иоанниты. Так уж живу я, последний из них.

Впереди стоит Франц, из последних сил сдерживающий злобу и печаль. По его лицу никогда не скажешь, какие же реально эмоции оно скрывает, но я за долгие годы научился чувствовать их кончиками пальцев, ощущениями в голове – я научился чувствовать, как Франц.

Справа стоит Лоренталь, опираясь на свою страшную секиру. Лысый воин шепчет под нос проклятья, шевеля потрескавшимися губами. Он готов прямо сейчас рвануть в бой, невзирая на тысячекратное преимущество врага.

Чуть в стороне на дерево облокотился парень с лицом мелкого воришки по имени Картер. Он состоит в Ордене немногим больше меня, видел я его всего несколько раз, и особого общения у нас никогда не случалось. Худосочный парень угрюмо смотрит на дерево и гневно вонзает в него мощный нож.

Позади меня сидит на траве друг Картера – Вирюсвач. Коротковолосый иоаннит скрестил под собой ноги и мелко пошатывается, держась за голову от бессильной печали и чувства обречённости.

Мы укрылись на высоченном холме под сенью деревьев и наблюдаем, как на наших глазах на залитой лучами заходящего солнца долине пушки креольской [31] армии уничтожают Восьмую Резиденцию. За то время, что мы шли к тайной обители иоаннитов, её местоположение оказалось раскрыто, и войска Креолии опередили нас где-то на час.

Дальнобойные орудия не оставляют шансов камню, пропитанному магией. Внутри, должно быть, гибнут наши товарищи. Двухтысячная армия окружила засекреченное убежище Ордена и планомерно убивает всех, кто в нём находится.

Мы безнадёжно опоздали и, возможно, безнадёжно проиграли главное сражение за свою дальнейшую судьбу. Впрочем, сражения как такового не получилось – это была резня. Наступили дни, когда нас вырезают, как чумных свиней.

Восьмой Резиденции не станет через несколько минут. Предпоследний рубеж сдан врагу, да ещё и с колоссальными потерями. Все силы стягивались именно сюда: наши сильнейшие гроссмейстеры, магистр, рядовые члены. Всех их накрыло снарядами дальнобойных пушек, засыпало обломками, посекло осколками. Сомневаюсь, что в этой бойне выжил хоть кто-нибудь.

Лоренталь не выдержал – размахнувшись секирой, он с яростью вколотил её в толстый ствол явора. Медвежий рёв бессильного в данный момент здоровяка оглушил присутствующих и легко приглушил пушечные канонады. Вымещая злобу на несчастном дереве, Лоренталь нещадно изрубил его могучим оружием, да так, что щепки деревянными пулями летели в сторону.

Никто и не думал останавливать здоровяка: у всех на душе творится то же самое.

Лоренталь не унялся. Так недалеко и до того, чтобы свалить несчастный явор. Дай воину все две тысячи солдат Креолии по одному – он их всех перебьёт. В гневе громила страшен, как самые жуткие создания иных миров. Раньше его держал в узде Нестор, но с его гибелью…

Картер убито перевёл взгляд на беснующегося Лоренталя. В его глазах, должно быть, только зависть, что он не может так же лихо потрошить древесину, а бездумные ковыряния ножом разрядки не дадут.

– Лоренталь, – окликнул Франц здоровяка негромко, но достаточно жёстко, чтобы тот услышал, – Прекрати, прошу тебя.

Удивительная способность убеждения настоятеля сработала – здоровяк последний раз всадил не отражающую свет секиру в измочаленный ствол и уселся в бессилии на землю к нам спиной. Он устало положил могучие руки на колени и требовательно спросил Франца:

– На кой чёрт мы вообще прошли весь этот путь? Чтобы посмотреть, как убивают наших?

– Никто не знал, что здесь будут солдаты, – стараясь не провоцировать Лоренталя, мягко ответил Франц.

Здоровяк не знал, что ответить и вяло переступил ногами, а затем смачно сплюнул. Несдержанный Лоренталь сейчас полностью разбит – из него за последний месяц планомерно вынимали стержни, похоже, сегодня вынули последний…

Картер прекратил мучить древесину и убрал нож в кожаные ножны на поясе.

– Если не ошибаюсь, – начал худосочный воришка, хрипя прокуренным голосом, – Магистр и два первых гроссмейстера уже добрались до Резиденции.

– Да, и погибли там, – с сожалением констатировал Франц.

Картер картинно закивал, доставая из кармана дешёвые сигареты, и натужно обратился снова к настоятелю:

– Значит, ты теперь главный, третий гроссмейстер Франц.

– Возможно, кто-то смог выжить и убежать, – уверенно возразил настоятель, – Магистру это под силу.

Тут голос подал обречённый Вирюсвач:

– Брось, Франц. Ты сам всё видишь. Столько пушек не оставят шанса никому. Восьмая Резиденция больше не убежище…

– Она – могила! – глухо, но твёрдо и непререкаемо просипел Лоренталь.