Август и Хельга

Рука доставляла ему много страданий, иногда ввергая его в беспомощное раздражение от ощущения несправедливости и неизбежности преследующей его боли. Сейчас же, после нескольких секунд невозможности вдохнуть, всё это показалось ему ничтожным.

Погрузившись головой в мягко обхватившую затылок подушку, ощущая теплую шерсть верблюжьего одеяла над собой и приятную гладкость чёрных простыней (ему казалось, что постельное бельё темных цветов выглядит более стильно), Август вновь начал дышать размеренно, возвращаясь в сон. Изредка кашель заставлял шевелиться лежащий во тьме силуэт, но это больше не будило его.

***

Перед ним расстилалось кажущееся бесконечным белое пространство. Небо было ослепительно чистым, без единого облака. Стояла тишина.

Он ступает, ощущая, как хрустит и спрессовывается под его ногами песок.

Вода была мокра насквозь, песок насквозь был сух.

Давно позабытые детские стихи всплывают у него в голове, прокручиваясь в однообразном, идущем по кругу мотиве.

Приседает на корточки, протягивает руку, забирает щепотку песка: бело-прозрачного и неправильной формы. Песок оказывается солью; пространство вокруг него – огромный белый солончак, какие он видел на иллюстрациях в школьных книгах про Америку.

Он выпрямляется и неуверенно делает шаг вперед. Вокруг – никого, но почему-то ему страшно.

Сияло солнце в небесах, во всю светило мочь.

Он проводит рукавом по лбу, по которому начинает струиться пот. Нужно уходить, идти хоть куда-нибудь с этого солнцепека, он же получит солнечный удар, и что тогда скажет шеф? Ведь он уже два раза опоздал на работу за этот месяц, он старший менеджер и подает пример другим в своём отделе, такое поведение недопустимо.

Не видно было в небесах ни птиц, ни даже мух.

Глупая детская песенка. Август лихорадочно оглянулся, ему казалось, что за ним наблюдают. Но его окружал лишь мёртвый белый пейзаж.

Он в пустыне. Что нужно делать в пустыне? Искать воду. Да, он так и поступит. Он будет искать воду! Есть ли здесь вода?

Он огляделся ещё раз, всматриваясь в горизонт.

Была светла морская гладь, как зеркало точь-в-точь.

Вдалеке виднелась полоса сочной голубизны. Ему даже показалось, что на секунду с той стороны повеяло свежим бризом. Там есть вода, есть море. А если есть море – то ходят регаты. Значит, Хельга там!

Он вспомнил. У него есть Хельга, она там, где вода, сейчас он придет к ней и они вместе пойдут купаться, и не будет больше этой пустыни и мертвенной белизны вокруг.

Август выпрямился. Солнце уже не казалось таким знойным. В вышине пролетела стайка маленьких птиц. Твёрдыми шагами он направился к синему блеску воды на горизонте.

***

Теперь, когда он всеми возможными способами: уговорами, просьбами, иногда обманом, что плохо себя чувствует и ему непременно нужно видеть её, иногда чуть ли не мольбами или психологической манипуляцией, вынуждал её проводить вечера с ним на долгих, многоблюдных ужинах, Хельга стала тренироваться намного меньше. Но по-прежнему уходила на регату.

Долгие вечерние часы, проведенные без неё, были беспорядочными и словно канувшими в никуда, оставляли после себя ощущение опустошенности и головной боли. Август бессмысленно переходил из комнаты в комнату, поправляя покрывало, иногда замечая мелкие домашние неурядицы и радуясь им, ибо они требовали его немедленного вмешательства и исправления. Включал телевизор. Брал тряпку и протирал и без того идеально чистую поверхность кухонной гарнитуры. Пролистывал первые попавшиеся на глаза интернет-страницы с новостями, особенно ни на чём не концентрируясь и, по большей части, после бывший даже не в состоянии вспомнить, о чём читал. Холодный белый отсвет компьютера сглаживал и вышлифовывал черты сидевшего, придавая его лицу невыразительность белой маски, а в его мыслях прокручивались картины недавних встреч с Хельгой.

Так он сидел: практически неподвижный, с подсвеченным белым светом лицом безо всяких эмоций, напоминавший лишённую жизни статую. Действительно, он ощущал себя неживым без Хельги. Присутствие Хельги вдыхало жизнь в его реальность. Хельга была его жизнью. Она была для него всем.

***

- Тренер сказал, что я потолстела, - с порога заявила Хельга, с мрачным лицом вваливаясь в квартиру. Август растерянно отступил в сторону, когда она резкими движениями скинула обувь, куртку и рюкзак прямо на пол и, даже не удостоив его взглядом, прошагала в душ. – Он вообще был жутко зол. Сказал, что с таким весом регатой можно вообще не заниматься.

Август продолжал в растерянности стоять в прихожей, даже когда щелкнула магнитная задвижка душевой кабины и зашуршала льющаяся вода. Потолстела? Он, что ли, виноват в этом?