Читаем Август полностью

Затем он пожелал остаться наедине с Ливией. Я сделал движение к дверям, но он подал мне знак остаться.

Когда он говорил с Ливией, я чувствовал, что силы его на исходе. Он подозвал ее к себе; она встала подле него на колени и поцеловала его в щеку.

— Твой сын… — с трудом проговорил он. — Твой сын…

Он вдруг хрипло задышал, челюсть его отвалилась; затем, с видимым усилием, он собрал последние силы и сказал:

— Нам не в чем себя винить. Мы неплохо ладили. Лучше, чем большинство других.

Он откинулся на постели; я бросился к нему; он еще дышал. Ливия дотронулась до его щеки. Она еще немного посидела возле него, а потом вышла из комнаты.

Через некоторое время он вдруг открыл глаза и сказал, обращаясь ко мне:

— Филипп, мои воспоминания… Они мне теперь ни к чему.

На мгновение, мне показалось, его разум помутился, ибо он вдруг вскрикнул:

— Молодые! Молодые подхватят эстафету!

Я положил руку ему на лоб; он снова взглянул на меня, поднялся на локте и улыбнулся; затем его ярко — голубые глаза остекленели, тело судорожно дернулось, и он завалился на бок.

Так умер Гай Октавий Цезарь Август, в три часа пополудни девятнадцатого дня августа, в консульство Секста Помпея и Секста Аппулея. Он скончался в той же самой комнате, что и его родной отец, Октавий — старший, за семьдесят два года до этого.

Что касается того длинного письма, что Октавий написал своему другу Николаю Дамаскину, то могу сказать следующее: мне было доверено доставить его по назначению, но еще в Неаполисе я узнал, что Николай умер двумя неделями раньше. Я не стал говорить об этом императору, ибо, как мне представлялось в то время, он был счастлив мыслью о том, что его старинный друг прочтет последние слова, написанные им, и не хотел лишний раз огорчать старика.

Через несколько недель после его смерти в своей ссылке в Регии умерла и его дочь Юлия; в городе шептались, что ее бывший муж Тиберий уморил ее голодом. Я не знаю, насколько правдив этот слух, и подозреваю, что никто из ныне живущих не может его подтвердить.

Последние тридцать лет, вплоть до сегодняшнего дня, среди многих молодых людей принято снисходительно отзываться о долгом правлении Октавия Цезаря. Да и сам он в конце жизни думал, что его усилия пропали даром.

Тем не менее созданная им Римская империя сумела пережить суровость Тиберия, чудовищную жестокость Калигулы и бездарность Клавдия. Что касается нашего нынешнего императора, то ты был его наставником с самых ранних лет и остаешься близок к нему в его новой роли. Возблагодарим же судьбу за то, что он будет править, освещенный твоей мудростью и добродетелью, и вознесем молитвы богам, чтобы под властью Нерона Рим наконец-то осуществил мечту Октавия Цезаря.

Рим, Нортхемптон, Денвер 1967–1972 гг.

<p>Об авторе</p>

ДЖОН УИЛЬЯМС известен в США как талантливый литератор, выпустивший несколько романов и два стихотворных сборника. Он стал лауреатом таких престижных литературных премий, как Рокфеллеровская премия, полученная им за прозаические произведения в 1967 году, и Национальная премия в области искусств (1969 г.). Дж. Уильямс является также крупным филологом, автором монографии «Поэзия английского Возрождения»; с 1954 года он профессор английской филологии в Денверском университете (США, штат Колорадо).

Литературная критика отмечает Дж. Уильямса как блестящего стилиста, что в полной мере отразилось в его историческом романе «Август», который поставлен критиками в ряд лучших произведений исторической беллетристики.

Текст печатается по изданию: John Williams. Augustus. Viking Press. — N. Y., 1972.

<p>Хронология жизни и деяний Августа Октавиана</p>

63 год до н. э.

В Риме родился Гай Октавий.

44 год до н. э.

Убийство Юлия Цезаря; Октавий возвращается из Аполлонии Иллирийской в Рим, чтобы принять наследство Цезаря в качестве его приемного сына и свое новое имя — Гай Юлий Цезарь.

43 год до н. э.

Победа над Марком Антонием при Мутине; первый консулат Октавиана; соглашение с Антонием и Лепидом и создание второго триумвирата.

42 год до н. э.

Победа над армиями убийц Цезаря Брутом и Кассием при Филиппах.

41–40 годы до н. э.

Перузийская война с братом Антония Луцием Антонием.

40 год до н. э.

Брундизийский договор с Антонием; брак со Скрибонией; брак Антония и Октавии, сестры Октавиана.

39 год до н. э.

Рождение единственного ребенка Октавиана, Юлии.

38 год до н. э.

Развод Октавиана со Скрибонией и женитьба на Ливии.

38–36 годы до н. э.

Война с морским пиратом Секстом Помпеем.

32 год до н. э.

Клятва верности народа Рима и Италии Октавиану; объявление войны Клеопатре.

31 год до н. э.

Разгром армий Антония и Клеопатры при Акции.

30 год до н. э.

Окончательная победа над Антонием и Клеопатрой. Аннексия Египта.

29 год до н. э.

Возвращение Октавиана в Рим и празднование тройного триумфа.

27 год до н. э.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие властители в романах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза