Авдюшин и Егорычев

Он подошел к спящим, нагнулся над Алешей и поправил шинель, хотя и так Алеша был укрыт хорошо.

Начали поговаривать, а потом и точно стало известно, что скоро они отправятся на пополнение других частей – не запасных, боевых, настоящих.

Перед этим приняли военную присягу. Не все, конечно, – Николай, например, принимал еще давно, до войны, да и младшие командиры почти все принимали.

Сперва хотели, чтобы присягу выучили наизусть, и стали учить. Алеша, разумеется, выучил за час, но были другие, которые никак не могли запомнить. Между прочим, это не значило, что они будут плохо воевать.

Решили читать по листку.

Присягу принимали на плацу девятого мая.

Алеша тоже, как все волнуясь, прочел вслух по листку – хотя и знал их наизусть – железные слова присяги. Потом подошел к накрытому красным столу, перехватил винтовку левой рукой, расписался. Оркестра в полку не было, но и так вышло достаточно торжественно.

Позже писарь вписал в красноармейские книжки: «Принял присягу 9 мая…»

Мог ли кто-либо из них предполагать, что этот день будет великим праздником?

Вот ты и настоящий боец, Алеша!

Хотя обожди, еще не настоящий!

Уезжали через несколько дней.

Получили сухой паек на дорогу и стояли уже во дворе, ждали команды строиться, чтобы идти за сорок километров на станцию. Хорошо, хоть попали вместе.

Николай увидал проходящего Лепикова.

– Остаетесь, товарищ сержант? Тот сощурил глаза:

– Остаюсь!

– Молодое пополнение будете принимать? Обучать его будете?

– Давай иди, иди!

– Воевать не любите, товарищ сержант? Лепиков повернулся, пошел.

Николай бросил вслед брезгливо, презрительно:

– Устроился, гад.

4

Воздушно-десантная бригада принимала гвардейское знамя.

Вчера приехав, они сегодня становились гвардейцами.

– С корабля на бал! – сказал Алеша, Николай очень удивился:

– С какого корабля? – И, выслушав объяснение, присвистнул: – Надо же!

В небольшом городке, где стояла бригада, выстроились на стадионе, заняв гаревые дорожки и половину футбольного поля.

– Под знамя, смирно!

Вынесли знамя, и, преклонив колено, несколько тысяч человек повторяли вслед за грузным полковником слова гвардейской клятвы, и они, эти слова, как эхо, катились над стадионом.

Потом все поднялись, разом отряхнули колени и стояли вольно, а затем старший лейтенант – командир роты и лейтенант – командир взвода пошли вдоль строя. Рядом с ними шел сержант, они уже знали его фамилию – Карпов, и нес в вытянутых руках раскрытый вещмешок. Ротный брал из вещмешка гвардейские значки и вручал солдатам.

Николай и Алеша привинтили их друг другу на правую сторону груди. Значок был красивый – темно-красное, словно бархатное знамя с четкой надписью «Гвардия», под ним звезда, по краям золото – он немного напоминал орден Красного Знамени.

А потом – парад.

«…К торжественному маршу! Поротно! Дистанция на одного линейного! Первая рота, прямо! Остальные напра-во! Шагом м-арш!…»

Оркестр грянул марш, не захочешь – пойдешь. Они взяли на плечи свое противотанковое ружье – они были теперь в роте ПТР. Ружье было длинное, оно лежало на их плечах. Николай как первый номер расчета – впереди, Алеша – второй – сзади. Их связывала теперь эта грозная железная тяжесть.

Вот они «дают» уже строевым, скосив глаза направо, на знамя, на командование бригады.

– Хорошо идете, бронебойщики!

И они отвечают под левую ногу:

– Служим! Советскому! Союзу!

Вечером, когда они ужинали – на ужин была рисовая каша с тушенкой, – Алеша сказал:

– Полк этот запасной как дурной сон вспоминается. Правда?

Николай засмеялся:

– Еще бы!

Стали изучать парашют ПД-41 – купол, стропы, подвесная система, тренироваться – прыгать на землю с четырехметрового трамплина, не с парашютом, конечно, просто так.

Командир взвода, москвич, молодой, но уже воевавший и раненный, говорил:

– Нужно хорошо свое дело знать, очень хорошо знать то, что делаешь. Материальную часть знать в совершенстве. Ясно? Это еще Суворов говорил, что солдат должен знать свой маневр. Ясно? Еще важна и привычка, навыки. Это с опытом приходит. На фронте, например, надо исполнять определенные правила, иначе погибнешь сразу ни за грош. Ясно? Как, скажем, в большом городе, вот у нас в Москве, нужно знать правила уличного движения. Перешел улицу, а там еще трамвай или левый поворот. Провинциал мечется, а москвич идет спокойно, многое инстинктивно делает. Он уже приобрел навыки, у него точная реакция. Ясно? Вот и при прыжке с парашютом то же самое. Знание, хладнокровие, расчет! А теперь можно покурить. Разойдись!

Алеше очень нравился лейтенант.

Подошли к аэростату, влезли в его корзину – Николай, Алеша, третий номер их расчета маленький Колотилов и парашютист-инструктор. Сели, посмотрели друг на друга.

Дали команду, и аэростат вознесся ввысь с такой прытью, с такой неожиданной легкостью, что они ахнули. Он взлетел стремительно, как воздушный шарик, вырвавшийся из рук малыша, – голубому пространству, которое его влекло, было безразлично – детский шарик это или аэростат.