Аватар

В конце девяносто восьмого я выполнил свое последнее задание, начатое за год до рождения Эль. В городе Витория-Гастейс прогремел взрыв, унесший двадцать сторонников террориста лидера группировки ЕТА. Он, Мигель Ириарте, был вынужден объявить о полном и бессрочном прекращении террористической деятельности и пойти на соглашение с официальными властями Испании. Что касается меня, то... в общем, тебе должно быть известно, что идентифицировать тело можно по черепу, ДНК, прижизненному снимку черепа и скелетированным костным останкам, но – если только огнём не поражено более восьмидесяти процентов поверхности тела. Именно поэтому труп неизвестного, похожего на меня, с капсулой «Симбад Омега» отправился на кладбище Витории-Гастейс 11 сентября 1998 года. Этот человек захоронен в безымянной могиле. Для всех, кроме тебя теперь – это официальная дата моей смерти.

Возможно, по здравому размышлению, я бы и вернулся домой, я скучал по своим детям. Но когда меня вытянули из-под обломков, узнать меня было уже невозможно. Увидев себя в зеркало первый раз, я понял: Сергей Исаев умер. Так на свет появился Джон Грид – человек без лица и отпечатков пальцев. Врачи почти полностью перекроили меня, оставив мне только память и улыбку, которая, иронией судьбы, иногда ко мне возвращалась. В двухтысячном я вернулся в Москву в первый раз. С тех пор я наведывался сюда регулярно, чтобы увидеть тебя и Диану. Я занимался банковскими операциями, жил на отложенные средства, а в Лондоне поселился недалеко от Эль. Потом я увидел Еву и Даниэля. И только Иру я не искал – я не мог. Она слишком похожа на свою мать. Давать более развёрнутый ответ не имеет смысла...

В 2014-м у меня участились головные боли, появилась слабость и утомляемость. Врачи поставили мне диагноз: неоперабельная глиобластома, рак мозга в четвертой стадии. Результат перенесенных мною пластических операций и заражение вирусом HRV при трансплантации органов. Проблема, с которой медики никак не могут решить с конца восьмидесятых... Ну, а поскольку мне оставалось жить считанные месяцы, то я решил в последний раз увидеть всех вас. Так я впервые рассмотрел дочь Лили, которая, как оказалось, очень дружна с моей Эль. Я шёл за ними по Ламбетскому мосту, когда увидел тебя и то, что произошло между тобой и Ирой. Это было то, чего я и боялся: ты всё-таки её выбрал.

Я видел Эль, счастливую, какой может быть только женщина в любви. В Москве я увидел Еву и Даниэля Кейда. Девочка похожа на солнышко: именно такими были в детстве ты и Диана, как бывают только очень любимые дети. Но тогда же моё внимание привлек и ещё один человек. Черноволосый, похожий на ангела, с бледно-голубыми глазами мужчина, который вышёл из «Москва-Сити» и долго смотрел на Еву. Это лицо я узнал бы из тысячи лиц: именно так выглядела Карен. Так передо мной из небытия возник призрак – Макс, сын мужчины-предателя. Не знаю, имеет ли смысл рассказывать всё остальное? Ведь завтра Макс будет убит. А улики – скрыты...

– 5 –

Подумав, я всё же решил, что ты, мой сын, должен иметь понимание, кем был Макс и почему я убью его. Да и к тому же ты точно знаешь, что сделать потом с этой частью моего признания. Не знаю, догадался ли ты, что у меня есть одно природное качество. В терминах науки это звучит так: эмпатия и эйдетизм. Именно благодаря этим качествам я умею, что называется, «считывать» людей и предугадывать их поведение. Этот дар был открыт у меня ещё когда я учился в разведшколе. Под наблюдением специалистов этот дар был развит. И я полагаю, что мой сын не обделен этим даром. В тот день, когда я увидел тебя на Ламбетском мосту, я сразу понял, что ты пытаешься «прочитать» меня. Эта была сильнейшая эмоциональная волна, которую я когда-либо чувствовал. И именно мне пришлось закрыться и отступить первым, сыграв неприязнь и удивление.

Именно этот дар помог мне вычислить Амира, найти Лили и узнать сына Карен. Но ощущения – ощущениями, а информацию всегда нужно проверять. В тот день, проследив за Максом, я выяснил, где он живёт. Потом установил его график, его привычки и, пользуясь его отсутствием, в один из дней проник в его квартиру. Дальнейшее было делом техники: отключить сигнализацию, найти и вскрыть сейф, просмотреть вещи, документы и установить специальное оборудование на компьютере Макса. Через двадцать четыре часа я знал о Максе то, что, после кросс-проверок и нескольких поездок в США, Великобританию, Афганистан и Пакистан, позволило мне выстроить следующую картину.