Авалон-2314

Погода стояла хмурая. Того и гляди снова начнет капать. Верхушки кустов малины поодаль были на уровне моих глаз, хотя полного роста еще не достигли. С пушистых узорчатых листьев свисали холодные капли. Я стоял на дорожке из потемневших бетонных плит, промокшие сандалии холодили голые ноги и слегка жали, но мое внимание было поглощено другим. Рядом с дорожкой, возвышаясь над календулой и стрелками подорожника, цвела красная роза – единственная в бабушкином саду. Капельки воды, осевшие на лепестках, делали ее похожей на драгоценное украшение, и еще роза пахла…

А сколько было в саду мелких, давно забытых, но таких дорогих сердцу деталей! Вишня с четырьмя стволами, на гладкой красно-коричневой коре которой причудливыми завитками застыл янтарный клей. Прибитая дождем зола от костра, который мы с дедушкой жгли позавчера вечером. Покосившийся крольчатник, где шебуршали маленькие серые комочки. И площадка за ним, прежде засыпанная золой, куда отец натаскал плодородного грунта и посадил редиску и огурцы. Он поливал их каждый вечер, придя с работы. От отца пахло креозотом, самым ярким запахом железной дороги.

Главное было даже не в том, что я видел сад своего детства, а в ощущении присутствия. Бабушка готовит обед на веранде – крупно режет помидоры, которые зальет ароматным подсолнечным маслом, жарит рыбу, варит картошку. Дедушка еще в школе – хотя школа далеко, почти за километр от дома, но в то же время она рядом, здесь, и главное, сейчас! Отец тоже на работе, и мама скоро приедет, а пока мы с бабушкой одни под серым дождливым небом – она в доме, а я в мокром саду своего детства. И на душе ощущение такой безмятежности, такой невинности и покоя…

Во многих знаниях многие печали, а что мы знаем в восемь лет, какие проблемы нас заботят? Главное наслаждение в этом возрасте – познание мира. Обычную розу с бледно-красными лепестками и капельками воды на них, ее цвет и запах ты запоминаешь на всю жизнь. Так же, как и завитушки древесного клея, который срываешь только потому, что тебе этого хочется, и клей кажется необычным, красивым – почти как янтарь, которого ты ни разу в жизни не видел… И ты раскладываешь его на беленом подоконнике снаружи окна, не слишком заботясь, что от дождя «янтарь» может размокнуть и потечь.

Я очнулся с мокрым от слез лицом. Не вышел из вирта – именно очнулся. Программа разбудила во мне воспоминания, но я не был властен над ними, не мог выйти на улицу или хотя бы сойти с дорожки. Я вспомнил детство в мельчайших подробностях, но не контролировал процесс. Полное погружение без возможности что-то изменить. Да и нужно ли? Зачем что-то менять в таких воспоминаниях?

Да, Моргана удивила меня. Казалось бы, человека, у которого есть все, сложно подкупить. Если только не воспоминаниями о самых прекрасных моментах его жизни. Еще раз я убедился в том, что проницательность и возможности Феи Морганы давали ей немалую власть. Как она будет ее использовать? Насколько люди зависимы от машин и программ? И если на то пошло, что, помимо воскрешения из мертвых, несет людям проект «Авалон»?

* * *

Луна оказалась куда интереснее Марса. Во-первых, отсюда прекрасно видно большую голубую Землю. Во-вторых, тут просторно – широкие галереи, огромные залы, оранжереи, переходы. В-третьих, и людей на Луне хватало. Выглядели они вполне по-земному – все больше молодежь. Точнее, одна молодежь. В Риге еще встречались пожилые люди и изредка дети, в Москве по улицам сновали люди от двадцати до сорока лет, а здесь, на Луне, все были словно одного возраста – двадцатипятилетними. Соловья это слегка настораживало.

Путешествовали на Луне по таким же струнам, как и на Земле, в небольших смешных кабинках. Нет, в самом деле, несерьезно ведь! Сейчас он почти никто, поездит и в этой кабине, или, как говорила Ольга, в мо́биле. А будет серьезным человеком – что же, и лимузин купить не получится? Огромный, белый. Интересное дело… Как здесь авторитетные люди перемещаются? Так же, как все? Ведь автомобиль в некоторых местах реально не пройдет. Или есть объездные дороги?

Ходить на Луне оказалось еще труднее, чем на Марсе. При каждом шаге рискуешь сорваться с места, пролететь метра три. Хорошо, что по кабине мобиля ходить некуда, а до кабины идти совсем недалеко. Ольге, похоже, к лунной силе тяжести было не привыкать – она и виду не подавала, что ей неудобно.

– Бывала здесь? – поинтересовался Соловей.

– Жила, – ответила девушка.

– С кем?

– Для тебя это важно? – усмехнулась она.

– Ну, допустим.

– Не с немецкими продюсерами, можешь не беспокоиться.

– С чего ты взяла, что я беспокоюсь?

– По глазам прочитала.

Соловей прикрыл глаза – чтобы не выдавали, – подумал немного и спросил:

– Кстати, продюсеры и фильмы снимают?

– Мастера на все руки. Фильмы, клипы, стереопостановки, оратории, светомузыка.

– Реально?

– Я же тебе говорила – мафия.

– Хорошо.

– А ты что, хочешь себя попробовать как актер?

– Почему бы и нет? – Дима приосанился. – Главное, чтобы роль хорошая была. Серьезная.

– И то верно, – согласилась Ольга. – Уверена, у тебя получится.

– Еще бы!