Ава

Честно говоря, поначалу я ожидала от романа множества подробных любовных сцен и прочих откровенностей, но на деле книга оказалась весьма… Целомудренная даже. Особенно по нынешним меркам-то. Мазоха явно куда больше увлекал дотошный разбор личности своего главного героя и его возлюбленной, причины и следствия их странных отношений, да и относился он к ним с большой долей иронии и юмора. Многое из самого интимного оставалось за кадром или описывалась общими чертами, полутонами и полунамеками. Но то, о чем Мазох писал прямо, все равно шокировало, особенно меня тогдашнюю, еще совсем зеленую и неопытную.

Я сразу решила, что с Северином мы на одной волне. Мы оба вовсе не оказались под влиянием какого-то конкретного человека, который жестко привил нам любовь к унижению и подчинению, а сами годами сублимировали свои мечты и вскармливали своих демонов. Но дальше мы с ним уже сильно расходились.

В то время меня продолжали грызть противоречия из-за своих желаний с одной стороны быть независимой, а с другой — оказаться куклой в чужих сильных руках, и мои метания с каждым днем волновали меня сильнее и сильнее. Я все чаще ловила себя на мысли, что мне больше не хватает бесплодных фантазий. Мне хотелось, чтобы они стали правдой, и эта набирающая обороты тяга действительно пугала меня тогдашнюю. В итоге именно Мазох помог мне окончательно в себе разобраться. Но не с помощью Северина, а Ванды.

Я сразу влюбилась в нее, с первых же страниц. Она со своей своенравностью и внутренней свободой казалась чуть ли не идеалом, воплощением богини. И так приятно импонировало то, что она тоже была рыжей, белокожей, да зеленоглазой, фигуристой и мягкой… Так и тянуло представить себя на ее месте, быть такой же самодостаточной и полноценной, как она. Хотя в какой-то момент, когда она окончательно разошлась в предложенной Северином роли Госпожи, то стала сильно коробить и даже возмущать своим поведением. Она стала казаться такой инфантильной, вздорной, отвратительно капризной и несдержанной, что весь флёр обожания таял на глазах. Что интересно, и у меня, читательницы, и у самого Северина. Но когда я дочитала до конца… Честное слово, я поверить не могла, что на самом деле Ванда закрутила такую интригу, обвела всех вокруг пальца и собрала все сливки, заодно проучив своего глупого поклонника, как и собиралась с самого начала. Читая в конце ее письмо, адресованное главному герою, я поняла, что снова восхищаюсь ей. Невероятная женщина. Настоящая языческая богиня.

Поэтому в конечном итоге вовсе не Северин, которого я во многом поначалу понимала, а именно она, Ванда фон Дунаева, помогла мне и подсказала, как быть со своими, казалось бы, противоречащими друг другу желаниями. Ведь она вполне спокойно сочетала в себе и демоническую сущность жесткого и капризного деспота, и готовность стать покорной и смиренной перед мужчиной, которого она посчитает достойным такого обожания со своей стороны. Я поняла, что можно быть сильной и независимой, даже полностью отдаваясь другому человеку. Главное не терять себя, знать себе цену и выбирать господина с умом, тогда и тот, кому ты отдашься, будет ценить тебя, твою преданность и покорность. Наверное очень дикая мысль, особенно для современной эмансипированной женщины, но, когда она наконец оформилась у меня в голове, я почувствовала себя такой цельной и решительной… Почти королевой и настоящей хозяйкой своей жизни. Парадокс, но чтобы получить внутреннюю независимость, мне для начала пришлось признать свою сабмиссивность. Фрейд был бы в восторге. Хотя, выбирая себе достойного спутника, я натворила немало ошибок, но об этом я расскажу чуть позже.

Не мудрено, что так впечатлившись «Венерой в мехах», я не смогла нормально воспринять «Историю О», хотя она куда больше котируется у сабмиссивов, чем любая другая похожая история. Но я не прониклась. Да, есть занятные моменты, и эротические сцены отлично шли, особенно на фоне бурлящих гормонов половозрелой девицы, но мне не хватило отклика в персонажах, в их истории и мотивации. Да и сама О. не воспринималась так, как о ней отзывались другие персонажи, а уж окружающие ее мужчины и вовсе казались картонками. К тому же в моих фантазиях были всегда только я и мой Господин. Я принадлежала лишь ему одному, а он берег меня как свое сокровище, никому не отдавая и не одалживая.