Аутодафе

Он не добавил, что через десять минут сработает механизм ликвидации объекта, — подчинённые и без того знали это из вводной информации, полученной перед операцией. Затянутые в камуфляж фигуры стремительно мелькали между машинами и главным корпусом. Голос кого-то невидимого громко отсчитывал: «Семь минут сорок секунд… Семь минут тридцать секунд…»

Рядом с Беркутом, не принимая участие в общей суете, стоял лишь Сапсан. Неловко держал завёрнутый в одеяло свёрток. Сказал, перекрывая детский плач:

— Если бурильщики многого тут недосчитаются — землю ведь носом рыть будут, на три метра вглубь… Всю страну перевёрнут.

— Нечего считать будет, — ответил Беркут. — Тут у них система самоликвидации та ещё, в подвалах столько термита — ни камня, ни металла не останется, всё в один монолит сплавится…

На секунду задумался, стоит ли подкинуть подчинённому ещё немного информации, которой полевому агенту знать не положено. И решил: стоит. Стремительно делавший карьеру суб-координатор Беркут имел достаточно поклонников среди оперативного состава — и Сапсан был из их числа. Даже псевдоним выбрал явно в подражание кумиру. Таких надо гладить по шёрстке, считал Беркут, и внушать ощущение посвящённости, сопричастности тайнам…

Он добавил доверительно, понизив голос:

— Дежурный на оперативном пульте столицы — наша креатура. Гипнограмму накладывали при помощи лучших технарей. Помудрит немного товарищ майор с аппаратурой — и получится, что полыхнуло почти сразу, через пару минут после атаки: дескать, напавшие ничего ни вывезти, ни даже понять не успели бы… Учти — информация закрытая, даже для своих.

— Понятно… — протянул Сапсан с ноткой восхищения. — После такой операции прямая дорога на повышение Координатора дадут, не меньше…

— Возможно, — сухо ответил Беркут. Он знал, что наград за совершенное сегодня ждать не приходится… Шумными силовыми акциями не выдвинешься: бегать и стрелять — большого ума не надо. Повышение наверняка ждёт человека, без внешних эффектов провернувшего вторую закулисную операцию, которая создаст у двух-трёх очень высоко сидящих людей убеждение, что за нападением на сверхсекретную лабораторию КГБ стоят люди Николая Анисимовича Щёлокова — генерал-лейтенанта и министра внутренних дел СССР…

* * *

«Сейчас он скажет, что младенца надо уничтожить… — думал Семаго-младший. — И докажет мне как дважды два, что прав, что не имеет права рисковать сотнями и тысячами жизней ради того, чтобы жил один маленький человек, который даже и не поймёт, что его убивают… Добрый дядя в белом халате сделает ещё один укольчик, совсем не больно, как комарик укусит, — и всё…»

Но обер-инквизитор ничего такого не говорил. Продолжал терзать вопросами начальника Трёх Китов, словно хотел, чтобы тот сам произнёс роковые слова.

— Вы постоянно пеняете оперативникам филиалов и полевым агентам, — тяжело ронял слова Юзеф. — Дескать, материал чаще всего поступает в состоянии, исключающем полноценные глубокие исследования. Мол, доставьте нам не изуродованные останки, а живого тенятника, ликантропа, некровампира, уж мы тогда… Доставили. Провели аутодафе чуть ли не в белых перчатках… И что? Какой прок от всей вашей науки, сжирающей половину средств Конторы? Если вы не можете даже сказать, что перед вами… Или кто… Кто это, Илья? Кто?!

Он указал обличающим жестом на детскую кроватку — особую, со стенками из толстого пуленепробиваемого стекла, облепленную всевозможными приборами и оборудованную системой экстренной ликвидации. Обитатель кроватки отпрянул от резкого движения Юзефа, не устоял, шлёпнулся на попку, сморщил личико, словно собирался расплакаться. Но передумал: с трудом вновь поднялся на ноги и продолжил крайне увлекательное занятие — пытался дотянуться до какого-то хитрого датчика…

— Не надо идеализировать науку, — огрызнулся Семаго. — Всеведением отличается лишь Господь Бог, в которого ты не веришь… И чудеса способен творить лишь Он. Я не утверждаю, что существуют в принципе не познаваемые вещи. Но нельзя требовать всех тайн мироздания разом, на блюдечке с голубой каёмочкой… А именно этого, похоже, в последние годы ждут от всей науки, не только от Китов. Вперёд, к тайнам Вселенной! Вперёд, к загадкам микромира! Засеем мерзлоту яблонями и кукурузой! Да мне…

Трах! — кулак обер-инквизитора грохнул по лабораторному столу. Илья Модестович Семаго осёкся. Малыш на сей раз заплакал…

— Ты мне зубы не заговаривай, — тихо и зловеще сказал Юзеф. — И волюнтаризм не поминай… Отвечай коротко и конкретно: что андроповские орлы сделали с мальчишкой?

— Коротко и конкретно — изменили генетический код. Предположительно — на ранних стадиях деления оплодотворённой яйцеклетки. Каким способом — не знаю. С какой целью — не знаю. За какие именно свойства организма отвечают модифицированные гены — не знаю. Всё. Коротко и конкретно.

— Ружич бы разобрался, — подковырнул обер-инквизитор.