Аутист

Комната казалась пустой. Фил едва удержался, чтобы не броситься к окну и не раздвинуть шторы. А вдруг пока он болтал с Натальей Алексеевной, ее дочь шагнула вниз с подоконника? Вчера Филипп еще до конца не верил, но сегодня знал совершенно точно: Настя обязательно попытается довести начатое до конца.

Он аккуратно прикрыл за собой дверь и огляделся. Нет, она была тут. Неподвижно сидела на кровати, подобрав под себя ноги, и смотрела в пустоту. Фил неожиданно понял, что не улавливает ее эмоций. Словно рядом не живая девушка, а лишь пустая оболочка.

— Привет, — Короткое слово далось ему с огромным трудом. Неужели фигурка перестала работать? Или все дело в Насте? Если раньше он черпал слова из находящегося поблизости человека, то сейчас это было бесполезно. Девушку как будто окутывала темная мгла, растворявшая ее всю без остатка.

— Тебе лучше? — Эта фраза стала для него настоящим подвигом, но и она пропала впустую.

Настя продолжала молчать. На ней все еще была вчерашняя красная кофта с капюшоном и голубые джинсы. Похоже, она спала одетой. Ее лицо в тусклом свете, пробивавшемся сквозь плотные шторы, казалось отлитым из полупрозрачного пластика. Веки были приопущены, глазные яблоки не двигались.

Филу стало по-настоящему страшно.

Тогда он достал из-за пазухи теплую фигурку Пса на шнурке и, словно гипнотизер, покачал перед неподвижным лицом Насти.

— Откуда… она… у тебя?

Едва уловимое движение. Чуть заметный намек на радость. Легкий наклон головы.

— Это ее, — Девушка, сфокусировав взгляд на госте, кивнула в сторону постера над кроватью.

Только сейчас Фил обратил внимание, что на стенах небольшой комнаты поблескивали глянцевой поверхностью многочисленные изображения женщины в старорусской одежде. Тяжелое платье со сложным орнаментом, перехваченное широким золотым поясом, богатая накидка с меховым воротником, белая шаль, скрывавшая шею и волосы, поверх круглая шапка, расшитая драгоценными камнями. Там были репродукции картин и икон, кадры из исторических фильмов и фотографии театральных постановок. Строго говоря, со всех изображений смотрели разные женщины: молодые, в возрасте, блондинки, шатенки, красавицы, дурнушки. Но каждая из них была той, главной, которую имела в виду Настя.

Он придвинулся к ближайшей репродукции и прочитал: «В. М. Васнецов. Княгиня Ольга».

Что бы ни значила для хозяйки комнаты эта женщина, она была мостиком, по которому Настя могла вернуться в нормальный мир и, возможно, стать прежней.

— Кто это?

— Первая русская святая. Она жила больше тысячи лет назад. Когда убили ее мужа, князя Игоря, Ольга стала царицей.

Фил с облегчением почувствовал, как оживает сидящая на кровати девушка. Ее словарный запас стремительно заполнял его голову, избавляя от проблем с речью. Черный туман отступил, но не пропал. Он висел уродливым сгустком где-то поблизости. Фил знал: одно неосторожное слово, и мгла вновь окутает Настю.

— Нам про нее на истории рассказывали. Еще в седьмом классе, — Поначалу речь девушки звучала монотонно, точно молитва, но постепенно интонации становились выразительнее, а голос громче. — Ольга была совсем девчонкой, когда ее выдали замуж за князя Игоря. Она ему сына родила — Святослава. И тут ее мужа убили древляне. Это народ такой. Почти дикий. На самом деле, они за дело его убили. Разве можно с людей по два раза дань собирать? Потом древляне подумали-подумали и пошли к Ольге свататься. У них так принято было: если ты мужчину победил — можешь его женщину забрать. Ольга их приняла. Красивая, умная, из знатного рода, правнучка правителя Гостомысла согласилась выслушать убийц мужа. Те сказали, что она должна стать женой их князя Мала.

— А Ольга?

— Согласилась. И предложила их с великими почестями в ее дворец в ладье внести. Словно они полубоги. А сама приказала дружине бросить древлян вместе с ладьей в яму и закопать живьем, — Настины глаза расширились от возбуждения.

— Ничего себе святая! Жестоко. — Фил неприязненно покосился на стену с портретами Ольги.

— Да, жестоко. Но я думаю, по-другому было нельзя. Добрый правитель — плохой правитель. Это я когда про Ольгу читала, поняла. Ведь, то, что хорошо для отдельных людей — плохо для страны. Тем более, империи. Пожалей она древлян, остальные славянские племена тоже бы стали князей убивать. И не было бы сейчас России.

На щеках Насти вспыхнули лихорадочные пятна. Глаза заблестели. Фил, кажется, начинал понимать, почему она училась в гимназии «Новых Рубежей» — ее коньком была история.

— А Ольга, как только с делегацией и войском древлян расправилась, пошла военным походом на их столицу — Искоростеня. Все лето держала ее в кольце — не могла взять. Тогда она предложила жителям заключить мир. Попросила только откуп — по три воробья и одному голубю с каждого двора…

Внезапно Настин голос поблек, лицо подернулось белой дымкой, и Фил увидел, или, скорее, почувствовал, совсем другую девушку…