Аутентичность

С каждым шагом по направлению к ней Стиву возвращались обычные представления о предметной реальности: лес как таковой снова оказывался суммой деревьев, а линии, заслоняющие от глаз опознанную поверхность воды, — не просто деревьями, но несомненными соснами. Влекла туда через утренний сумрак — теперь он почувствовал это — тропинка, и Стив по ней побежал. Он уже никогда не сумеет объяснить себе ту внезапную стремительность и целеустремленность. Ему и в одежде не было жарко, он и в одежде порядком замерз, но, если бы не мешала корзина, которую он, оказывается, до сих пор не потерял еще, он бы стал раздеваться уже на бегу. Он торопился так, словно от этого зависела жизнь. Стоило добежать до дощатых мостков, и он мигом разоблачился догола — с такой быстротой, словно боялся окончательно окоченеть. Не раздумывая ни секунды, он рванул по мосткам, уводящим от заболоченного берега, и с разбегу кинулся в воду.

Тысячи булавок вонзились в тело. И — ошпарило холодом. И не было разницы между «студеным», «темным» и «мокрым» — все под водой было одно.

По счастью, там не случилось ни коряг, ни утопленных бревен.

Он вынырнул, ему показалось, почти на середине озера.

Он только сейчас увидел, какое оно… маааааалёхонькое.

И в это мгновение мир окончательно возвратил себе прежние очертания. Все упорядочилось и налилось объемом.

И Стив ощутил себя.

Как будто душа улизнула куда-то, а теперь опомнилась и вернулась.

Первое, кем он ощутил себя, когда возвратилась душа, было человеком, оказавшимся в холодной воде и таращившим по сторонам глаза: со всех сторон возвышались стройные сосны и над ними сияло небо — только сейчас он осознал, что ночь прошла и уже рассвело; и тем человеком, который осознал, что уже рассвело, а ночь прошла, было второе, кем он ощутил себя, когда душа возвратилась.

Стив понял, что надо на берег.

Выбраться из воды оказалось непросто. Озеро было сильно заболочено у берегов (bog lake). Стив предпринял несколько попыток вскарабкаться на кочки топкого берега — ноги вязли в иле, и не на что было опереться руками. Боясь замерзнуть и рискуя поломать ноги, он полез на мостки, предназначенные не для купания, а для рыбной ловли. Доски торчали враскоряку — Стиву было не подступиться, но в итоге он все же изловчился и выбрался.

Прыгал на суше, фырчал, натягивал одежду на мокрое тело, не переставая приплясывать.

И, одевшись, прыгал еще, да так, что из кармана куртки — хорошо, увидел! — выскочил iPhone и шлепнулся в мох. Поднял. Проверил. Пять непринятых ночных звонков от Кати, один от Милли и ни одного от Линды.

Еще сообщение от Арины. Одно только слово: «Живой?»

Больше не прыгал. Прислушивался. Тишина была поразительная.

Будто все они, эти сосны, да и Черное озеро это, наблюдали за Стивом. Будто все спросить хотели: «Ну как?»

Ему показалось, что корзина светится изнутри. Так и было: поверх волчков лежал невыключенный фонарик.

Волчков было немного, но дно корзины закрыли.

Желтенькие… Было в них китайское что-то.

Стив не помнил, где он их собрал и когда.