Аут

Вскрикнув от злости, Масако швырнула их на землю, и в этот момент ее обхватила сзади длинная рука. Теплые пальцы зажали рот, не позволяя позвать на помощь. Вторая рука захватила шею. Дышать стало трудно, но страха не было. Она не чувствовала того, что чувствовала во сне, но у нее появилось странное ощущение узнавания, сходное с тем, которое испытываешь, попадая туда, где уже бывал.

6

Сатакэ хотел погрузиться в ночь, слиться с ней. Он сидел в машине, опустив стекла, вдыхая свежий, холодный воздух. Именно воздуха не хватало ему в тюрьме. Руки и ноги давно окоченели от холода, даже зубы стучали. Летом кровь густела от жары, зато сейчас голова оставалась удивительно ясной. Он вытянул руку в окно, словно чувствуя на ощупь холодный ветерок.

Сатакэ ждал Масако. После смены, не переодеваясь, он переставил свою машину поближе к ее «королле» и настроился сидеть до шести, до окончания смены. Ему было интересно увидеть ее реакцию, когда, придя на стоянку, она обнаружит висящие на зеркале трусики Кунико. Он хотел посмотреть на ее лицо, усталое, с темными кругами под глазами.

Уже собираясь закурить, Сатакэ услышал шаги. Легкие, быстрые шаги женщины. Он сунул сигарету в карман и задержал дыхание. Масако вернулась. У ворот она остановилась, огляделась, прислушалась и, убедившись, что никого нет, направилась к «королле». Сатакэ бесшумно открыл дверцу и выскользнул из машины. Обнаружив его маленький подарок, она негромко вскрикнула, и он, решив, что лучшего шанса может и не представиться, подкрался и схватил ее сзади. В это мгновение ее страх прошел через него подобно электрическому разряду, еще раз напомнив, как его влечет к ней.

— Не шевелись, — предупредил он, но она не собиралась сдаваться без борьбы.

Сжав одной рукой тонкую шею, Сатакэ обхватил Масако другой. Она вцепилась ногтями в плечо и попыталась ударить его коленом между ног. Ему пришлось немало повозиться, чтобы сломать сопротивление, однако в конце концов Масако все же потеряла сознание.

Взвалив обмякшее тело на плечо, Сатакэ вернулся к машине, где у него были припасены веревки и мешки. Куда же везти ее теперь, ведь возвращаться в квартиру нельзя? Время на поиски другого убежища не было, и он направился к старой фабрике. Дойдя до дренажной канавы, Сатакэ увидел, что бетонное покрытие в нескольких местах сдвинуто с места, и остановился, чтобы осмотреться. У самых ног поблескивала, негромко журча, черная вода, бетон угрожающе захрустел, приняв на себя их общий вес, но переправа завершилась без происшествий. Он бросил женщину на сухую траву и проверил закрывавшие вход ржавые ставни. Ему удалось, приложив всю силу, сдвинуть их с места, но скрип железа привел в чувство Масако, и она попыталась сесть. Приподняв ставень, Сатакэ пролез под ним и втащил за собой пленницу.

Здесь было темно, сыро и холодно, пахло плесенью. Посветив фонариком по полу и стенам, Сатакэ подумал, что больше всего помещение напоминает огромный бетонный гроб. Расположенные под потолком окна позволяли надеяться, что днем станет светлее. До закрытия здесь, наверное, тоже делали готовые завтраки — сохранился и металлический остов конвейера, и лотки для готовой продукции. Сатакэ усмехнулся, решив, что холодная железная станина — самое подходящее место для реализации его плана.

Масако снова потеряла сознание. Он поднял ее и положил на длинную пологую платформу. Беззащитная, со слегка приоткрытым ртом, она напоминала усыпленного перед операцией пациента. Сатакэ стащил с нее куртку, разорвал рубашку, снял кроссовки, стянул носки и побросал все на пол. Он расстегивал замок на джинсах, когда она очнулась, вздрогнув от прикосновения голой кожи к холодному металлу. Судя по туманному, растерянному взгляду, Масако еще не понимала, где находится и что с ней происходит.

Он посветил ей в лицо фонариком и окликнул по имени. Масако отвернулась, пряча глаза.

— Ублюдок!

— Нет, надо говорить: «Грязный ублюдок! Чтоб тебе провалиться со своими дешевыми фокусами!» Ну, говори!

Масако заворочалась. Он прижал ее руки к платформе, и она затихла.

— Зачем?

— Мне так хочется.

На мгновение Сатакэ утратил бдительность, и тут же ее выброшенная резко нога угодила в пах. Он застонал от боли, а она, изловчившись, спрыгнула с платформы. Удивительно проворная для женщины ее возраста, Масако проскользнула мимо него и исчезла в темноте.

— Только не думай, что тебе удастся выбраться отсюда! — крикнул он и включил фонарик. Его луч оказался слишком слабым для такого просторного помещения и не доставал даже до стен. Тогда Сатакэ занял позицию у сдвинутого ставня и стал ждать, рассчитывая, что рано или поздно поиски выхода приведут ее к нему. Сложившаяся ситуация даже забавляла его: чем активнее Масако сопротивлялась, тем сильнее было возбуждение от игры. Ее упрямство отзывалось в нем злостью и эйфорией.

— Сдавайся, — крикнул он, и его голос эхом разнесся по всему огромному помещению.

Ответ пришел через секунду, похоже из дальнего утла.

— Не сдамся. Но я хочу знать, почему ты меня преследуешь.

— Ты сломала мне жизнь.

— Тогда ты ошибся. Тебе нужна Яои Ямамото.