Аут

Кубик, одетый парадно, с оружием, пристроенным сзади за пояс, бледный и тревожный, стоял возле одной из стен ритуального зала и старался не упускать ни малейшей детали происходящего. Напротив него, у другой стены, демонстративно позевывал в кулак Раффл – но в глазах и в позе то и дело проскакивала мрачная, решительная напряженность. Еще двое – сержанты внутренней охраны – таращились на все вокруг с плохо скрываемым испугом. Впрочем, Раф перед началом поклялся, что это самые надежные из всех и инструкции они выполнят в точности.

Оружие у всех троих, как и у Кубика, было спрятано.

По записям он знал ход церемонии наизусть. Сейчас выряженные в яркие павлиньи тряпки горлы начнут выкладывать в священном круге на полу фигуру из деревянных палочек. Затем произнесут обычную свою тарабарщину, в дверь войдет ведомая под руки названная супруга Божества, постоит немного в центре фигуры, а потом должна будет нажать кнопку устройства, заряженного новым сценарием. После чего… после чего в прошлый раз в зал ворвался столб света и уволок супругу. Но вряд ли он пунктуален до такой степени, думал Кубик, что и на этот раз появится в тот же момент.

Вот сейчас… сейчас… сердце громко бухало в ожидании того самого мига, когда…

Его немного отвлекло от нервного ожидания торжественное явление супруги Божества. Он не сразу узнал ее – лицо было обильно и ярко раскрашено. А когда узнал, разинул глаза во всю ширь. Потом перевел взгляд на Раффла. Тот едва заметно кивнул.

Роль супруги исполняла Нивея – одна из немногих женщин клана ирчей, девушка сообразительная, решительная и недоступная. Кубик лично знал нескольких человек, пострадавших при попытке объяснить ей популярными средствами, для чего существуют женщины. Периодически в клане вспыхивали слухи, что какому-то счастливцу это таки удалось. Находились даже такие, кто уверял, что счастливец – это он. Но настоящим счастливцем он становился лишь в том случае, если эта новость не доходила до самой Нивеи. Если же доходила… по прошествии непродолжительного времени клеветник делал публичное заявление о том, что он импотент и патологический лгун и, кроме того, с уважением относится ко всем женщинам, которые служат украшением мира, перед которыми невозможно не преклоняться и прочая, и прочая. Нивеины методы давления были разнообразны и впечатляющи. Например, один из клеветников сразу же после этого заявления снова умчался в сортир, откуда почти не вылезал несколько дней. Другому пришлось делать выступление по сети, так как его изолировали в медблоке с диагнозом «стойкая глистная инвазия тяжелой степени». Паразитам он очень полюбился, и они долго не хотели покидать его даже после покаяния. Потом выяснилось, что яйцами редкой разновидности глистов его кормил собственный пищевой комбайн.

Кубик не имел представления, что и в каком объеме рассказал Нивее Раффл. Может быть, все. А может, ничего. Возможно, президент-генерал просто приказал ей, пообещав что-нибудь. Но одна мысль перебивала все остальные – недотрога Нивея хранила себя именно для этого. Для Божества. Никто другой не был достоин ее тела. Знала ли она сама об этом? Кубик решил, что нет. Иначе детектор лжи в приемной президент-генерала сразу выявил бы в ней инакомыслящую и потенциальную перебежчицу.

Нивею поддерживали с боков два горла. Она пошатывалась. Губы растянуты в ненатуральной улыбке. Глаза ярко блестят. И все-таки это был не «экселенц». Не наркотик. Каким-то образом Кубик понял это. Наверное, по тому, как гордо и вызывающе смотрели соски ее обнаженных грудей. Нивея играла. Возможно, он ошибся, и она тоже участвовала в операции наравне со всеми. А если не ошибся, значит, она нашла способ сохранить ясность сознания. Разумеется, трудно отказать себе в удовольствии увидеть Божество своими глазами, а не через кривую лупу наркотика.

Кубик и не подозревал, что уже никогда не узнает, как было на самом деле.

Обряд подходил к концу. Несмотря на долгое беспокойное ожидание, то, к чему они готовились, пришло неожиданно. Кубик, заразившись от Рафа, тоже начал зевать и на середине очередного зевка так и остался стоять с открытым ртом. Дверь с треском распахнулась, что-то пролетело в воздухе, и после этого никто уже ничего не соображал. Оглушительный грохот ударил по ушам, глаза застлала сияющая, как солнце, пелена, и мир перевернулся. Кубика это очень удивило. Изумление было единственным, что он испытывал, пока пелена медленно сползала с глаз. Он потряс головой, чтобы прогнать ее окончательно, и вдруг выяснилось, что он уже не стоит, а лежит на полу и пытается выдернуть из-за спины оружие.

К тому же что-то случилось со временем. Подняв голову, он увидел, как тягуче-медленно копошатся вокруг человеческие фигуры. Раф, упавший на колени, одной рукой трет глаза, другой тянет из-под одежды свою пушку – как в замедленной записи. Сержант Кисс, впечатавшийся в стену, лупоглазо оглядывается и тоже ищет на себе запрятанный ствол. Его напарник, опередивший всех, уже целит лучемет в возникшее из грома и молнии светозарное явление – посланника Божества.