Атын (СИ)

Тыгын, наконец, очнулся от своих проблем, раздал указания собрать все вооруженные отряды возле города и вышел во двор. Надо учиться у старика, как надо со слугами обращаться. Он не кричал и вообще не говорил. Пошевелил рукой, а уже ему ведут коня, а пятёрка сопровождения уже в сёдлах. Мне до него, как раком до Луны. Хотя, надо стремиться к такой дрессировке подчинённых. А мне тоже подвели лошадку. Не мою старую клячу, а гнедую красавицу. Тыгын сказал:

— Бери, эта лошадь для тебя. Настоящий харогский иноходец.

Я, походу, не расплачусь с тойоном за такие подарки. Мне он задарил барахла на мильён таньга. Я подошел к лошадке, а она зубы скалит. Какие все здесь нервные. Пока я с непривычки путался в своём халате, конюхи её удержали, а мне позже пришлось её уздечкой поправлять. Но ничего, повертелась она и смирилась. Тыгын, в отличие от местной аристократии, в яркие цвета не выряжаться не любит. Вся одежда у него гармоничных неярких цветов, только у бордового полукафтана обшлага и воротник обшиты красно-золотым шнуром. А так всё скромно, хотя умному достаточно посмотреть на коня и заткнуть хлебало.

В сопровождении пятёрки бойцов мы двинулись в Храм Тэнгри, нанести сокрушительный визит шаманам и полюбоваться на казнокрада-наркомана. По дороге меня просветили насчет планировки города. Город разделен проспектами на четыре части. Итак, справа – стена. Там, за стеной район мастерских. Самых разных, а обнесли их стеной, чтобы не мешали отдыхать остальному городу. После перекрёстка проспектов стена продолжается. За этой стеной – базар и караван-сарай. Там я уже был. По левую сторону – тротуары, деревья, живые изгороди. Изредка заборы, кому что нравится, короче.

Храм Тэнгри меня поразил своей красотой. Ну почти собор Святого Петра в Ватикане, только поменьше. Ну, как Исаакиевский. Ну, немного меньше. Обнесен кованой оградкой, симпатичненько так, но без изысков. Небесно-голубой купол полусферой закрывает небо, стены выложены смальтой различных оттенков синего. Нас уже встречают. Тыгын меня знакомит с шаманом, ничего в нём шаманского нет, одет, как нормальный человек, безо всяких там бубнов, трещоток, одежд из засаленных шкур. Немолодой, но и не старый. В самый раз.

— Этот человек тебе поможет в твоих вопросах, — говорит мне Тыгын, — обращайся к нему, если что нужно узнать.

Дальше мы идём в казематы, которые в недрах храма. В застенках томится тот самый злодей, из-за которого и заварилась эта каша. Со скрипом нам открывают дверь камеры, а в ней, прикованный к стене цепями, сидит Кадыркул. Я посмотрел на дяденьку и понял, что у него вскорости начнутся проблемы. В свете факела не очень-то и хорошо видно его лица, но по мимике можно понять, что страдания уже начались. Тыгын посмотрел на него и мы вышли на свет божий. Я себе так примерно и представлял средневековые застенки.

— Ничего не говорит, — посетовал Тыгын, — кто его заставлял деньги воровать, так и неизвестно. Завтра на кол посадим.

— Может он сам себе воровал? Золотую пыль нюхать? — я высказал своё мнение.

— Золотую пыль? Откуда у него она? — встрепенулся Тойон.

— Люди говорят, — уклончиво ответил я, — и есть способ заставить его говорить.

— Если ты его разговоришь, благодарность моя будет велика.

— Мне нужно некоторое время, чтобы приготовится. Переодеться и сходить кое-куда. Не спеши его на кол сажать.

— Хорошо, поехали домой.

Мы поскакали обратно, а с нами уже был шаман. Тыгын распорядился, чтобы тот днем был под рукой. В доме Тыгына я переоделся в свою одежду, взял с собой мелочёвки, около тридцати таньга и пошел искать себе приключений на задницу. Конечно же, никаких навыков оперативно-розыскной работы у меня не было и не будет. Зато есть опыт поколений. Я сейчас в городе, как яркий фонарь с надписью Чужак, и все мои попытки незаметно за кем-либо следить провалятся через пять минут. Я вышел на улицу и лениво пошел в сторону базара в поисках местной пацанвы. Шайка малолеток нашлась в переулке, неподалеку от рынка, и играла в пристенок. Я постоял и подождал, пока меня заметят.

— Тебе что, чужак? — спросил один из пацанов, возрастом постарше. Остальные перестали играть и пристально меня рассматривали.

— Хочу вам денег дать, — приветливо осклабился я.

— С чего это вдруг? — спросил юный Гаврюш.

Я подбрасывал на ладони три монетки. Их заметили.

— Ты не дослушал, — перебил я его, — я хочу вам дать денег не всем, а тому, кто мне скажет, где дом второй жены уважаемого Кадыркула.

— Кадыркула завтра на кол посадят, какой он уважаемый?

— Какая разница? Деньги – вот они, — я показал одну таньга, — проводите меня.

Пацаны, что-то мялись, то ли не могли поверить в привалившее счастье, то еще что. Потом один из них говорит:

— Мы все проводим!

— Один таньга, мне всё равно, один пойдет или все вы, — я не разводил много церемоний.

Наконец они переглянулись и один из них пошел впереди меня. Мы шли довольно долго, город, в общем-то немаленький, а вторая жена жила совсем не в центре. Раньше жила, если верить покойнику. По дороге я говорю мальцу: