Аттракцион

  Пэджет принял у слуги кубок с вином, сделал большой глоток, снова оглядел блистательный интерьер. Маркиз, у которого оставляют шпагу. Пэджет не знал таких герцогов, у которых оставляют шпагу. Графиня де Сэр де Мензо. Виконтесса де Тарраго. Баронесса де Мю. Только представить, что будет сегодня. Снова задрожали колени, похолодели ладони, перехватило дыхание. Проклятый маркиз. Де Рейду волшебник.

  Пэджет бродил по зале, отхлебывая из кубка, потихоньку пьянея. Подошел де Рейду, с каким-то плюгавым.

  — Барон, мне очень приятно представить... Граф Кафор де Верту. Граф, очень приятно представить... Барон Пэджет де Модеро. Граф, заверяю, разделить с вами компанию барон будет рад. Барон, граф со своей стороны будет не менее рад... — Де Рейду сжал Пэджету локоть.

  — Граф, буду рад вашей компании, — сказал Пэджет вполне искренне. Они посмотрели друг на друга значительно. — Молю об одном, граф, о погоде ни слова!

  — О-о-о! — расхохотался де Рейду. — О-о-о!

  — Не переживайте, барон, — ухмыльнулся Кафор де Верту. — Мы сюда не для этого собрались.

  Де Рейду увел Кафора, быстро вернулся.

  — Губа не дура не только у вас, Пэджет.

  — Графиня?

  — А он граф, барон, — кивнул де Рейду. — Но, как я понимаю, вы не переживаете? Ха-ха-ха. Графини, смею заверить, хватит на вас обоих. Тем более, у вас на сегодня еще трое. Маркиза, как я понимаю, тоже не переживает. Ха-ха-ха.

  — Ага... Рейду, вы только не напивайтесь. Сегодня это необязательно.

  — Не переживайте, барон. — Рейду разгоготался и убежал.

  Время тянулось так медленно, так мучительно, что Пэджет был готов буквально лезть на стену. Графиня, виконтесса и баронесса (да еще и маркиза!) постоянно вертелись рядом, отчего время тянулось еще ужаснее. Пэджет перезнакомился почти со всей залой, выслушал массу соответствующих историй, рассказал несколько сам (благо рассказывать было о чем), получил четыре приглашения на прием, два на охоту, два на заседания каких-то невразумительных клубов (море алкоголя и ночное хулиганство по соседству с дворцом, с поджогами и ограблением), и одно приглашение на черную мессу. Неделя также обещала быть очень нелегкой.

  Наконец появился маркиз. Все радостно обернулись. С маркизом было человек пять. На лицах сверкало выражение такой надменности, какой Пэджет еще не видел — это была уже королевская кровь. В этой свите находилась женщина, на которой взгляд Пэджета окаменел, а сердце остановилось. Таких женщин Пэджет не видел еще никогда. Вообще никогда.

  От нее исходило какое-то настоящее обворожение. Одета она была скромнее всех прочих. Украшений имела меньше, прическу проще, держалась совсем незаметно. Но с каким тонким достоинством, с каким филигранным изяществом! В каждом движении сквозила небывалая грация. Как она отличалась, всем этим, от всех! Наряд загадочным образом выдавал и подчеркивал такую фигуру, такое тело... Сердце у Пэджета рухнуло.

  Пэджет, не помня себя и не замечая никого вокруг, приблизился. Пока его представляли маркизу, он, как заколдованный, постоянно бросал на нее беспомощный взор. Наконец, она подняла голову, посмотрела. У Пэджета перехватило горло. Она сдержанно улыбнулась (но не так, как все эти, а совсем, совсем по-другому), опустила глаза, опустила голову. В волосах блеснули огоньки свечей. Она снова подняла голову, посмотрела снова. Этот спокойный глубокий мерцающий взгляд пронзил Пэджета насквозь.

  Маркиз отошел. Пэджет постепенно приходил в себя. Выхватив у слуги еще один кубок, он разом осушил половину и заметался по зале, высматривая де Рейду. Тот, как всегда, возник ниоткуда. На этот раз его радостную физиономию Пэджет захотел разорвать в клочья. Де Рейду моментально сообразил, что с Пэджетом что-то неладное. Он сбросил улыбку, взял Пэджета за плечо, отвел в сторону.

  — Проблемы?

  — Рейду. Есть дело.

  — Кто?

  — Да нет, Рейду, нет!.. Вон видишь та... — Пэджету стоило большого труда обернуться и показать. — Вон та... С такой прической, простой?

  Де Рейду бросил беглый взгляд, помолчал.

  — Барон. Эта птица не того полета.

  — Рейду!

  — Пэджет, это герцогиня. Во-первых.

  — Рейду! Ведь можно что-то придумать?

  — Во-вторых, герцогиня не просто. Тебе имя д'Орейе де Ментуа де Боссар не говорит ни о чем?

  Пэджет перевел дух, облизнул губы.

  — Рейду! Я вернусь домой и повешусь.

  — Ох как страшно, барон. Тебе что, мало вот этих? Три женщины первого класса! Да еще эта искательница приключений. За три дня не разберешься.

  — Рейду. Ведь можно что-то придумать. — Пэджета трясло не на шутку.

  Де Рейду посмотрел на Пэджета очень внимательно, затем покачал головой и ушел. Его не было так долго, что Пэджет готов был провалиться под землю. Он старался глядеть куда только угодно, но ни взгляд, ни мысли, ни все остальное ему уже не принадлежали. Герцогиня стояла в дальнем углу, вполоборота, и Пэджет просто сходил с ума, наблюдая лицо, линии тела, движения, как на ней все сумасшедше сидит, как нереально спускаются волосы, как почтительно склонены головы собеседников. Это был какой-то кошмар.