Аттила

Я просил его выслушать спокойно и мои слова. Я сказал ему: устроители римского общества были люди мудрые и добрые. Желая, чтоб дела людей шли не наудачу, они определили, чтоб одни из них были хранителями законов, другие занимались оружием, упражнялись в военном деле, были бы всегда в готовности выступать в поход и смело начинать бой, как дело для них привычное; ибо частое упражнение в военном деле уменьшает робость. Они же определили, чтоб занимающиеся земледелием содержали не только себя, но и тех, которые за них воюют доставлением жалованья войску. Другие должны пещись об обижаемых. Они защищают права людей, которые, по слабости своей, не в состоянии защищать их сами; другие судят дела, исполняя тем предписания закона. Никто не оставлен без попечения даже прислужников судейских: ибо некоторые из них должны наблюдать, чтоб тот, в чью пользу дано решение судей, получил следующее ему по праву; а с того, кто признан неправым, не было взыскано более того, что постановлено решением суда. Если бы не было людей, за этим наблюдающих, то одна тяжба подавала бы повод к другой, потому что или выигравший дело вел бы себя жестоко, или проигравший его оставался бы в несправедливом мнении своем. Людям, занимающимся законами, назначена плата от тяжущихся, как военным людям от земледельцев. Не справедливо ли кормить того, кто нам помогает, награждать того, кто оказывает нам услуги? Всадник находит выгоду заботиться о коне, пастух откармливать быков; охотник – содержать собак,– и люди вообще содержать то, что служит к пользе и охранению их. Если обвиненные отвечают за издержки, сделанные в судах, то убыток должны они приписывать своей несправедливости, а не другим. Что касается до случающейся продолжительности тяжебных дел, тому причиною попечительность законов. Таким образом, судьи поспешным и необдуманным решением дела не погрешают против правил осторожности, рассуждая, что лучше разбирать тяжбы долго и медленно, чем поступая с поспешностью, не только обижать подсудимого, но и погрешать против Бога, который есть источник правосудия. Законы постановлены для всех равно. Сам царь повинуется им. Несправедливо говоришь ты в обвинении своем, будто бы богатые притесняют бедных безбоязненно. Может быть, иной из них, быв виноват, укрывается от наказания суда; но мы видим, что в этом положении бывают не только богатые, но и бедные; ибо и они, быв виноваты, не получают наказания за свои вины, когда нет достаточных улик; и это бывает у всех народов, а не у одних римлян. Что касается до свободы, которою ты пользуешься, за то благодари судьбу, не господина своего, взявшего тебя с собой на войну, где ты мог быть убит неприятелем по своей неопытности в военном деле или подвергнуться наказанию от господина своего, если бы вздумал бежать. Римляне поступают с рабами гораздо снисходительнее, чем варвары. Они обращаются с ними, как отцы, или наставники. Они учат их воздерживаться от дурных поступков, и делать то, что почитается честным. Господа исправляют ошибки рабов, как собственных детей своих. Им не позволено предавать их смерти, как это водится у скифов. Рабы имеют много способов получать свободу. Господа не только посреди жизни, но и при смерти своей, могут отпускать их на волю, произвольно располагая своим имуществом. Распоряжение умирающего, касательно его собственности, есть закон. При этих словах моих грек заплакал и сказал: „Законы хороши, и римское общество прекрасно устроено; но правители портят и расстраивают его, не поступая так, как поступали древние“.

Пока мы говорили между собою, один из домочадцев отпер ворота ограды. Я подбежал к нему и спросил его: „Что делает Онигисий? Я хочу сообщить ему нечто по поручению прибывшего римского посланника¹¹. Домочадец сказал мне, что я увижу Онигисия, если подожду немного, потому что он выйдет. В самом деле немного погодя Онигисий показался. Я подошел к нему и сказал: „Римский посланник приветствует тебя; я несу к тебе от него подарки вместе с золотом, присланным от царя. Посланник имеет нужду с тобою говорить, и желает знать, где и когда ты хочешь трактовать с ним“. Онигисий дал приказание приближенным принять подарки и золото; а мне велел сказать Максимину, что он сам придет к нему сейчас.

Я возвратился к Максимину и донес ему о приходе Онигисия, который действительно вскоре вошел в шатер Максимина. Приветствовав его, он поблагодарил его и царя за подарки, и спрашивал, зачем он звал его. Максимин отвечал ему: „Настало время, Онигисий, приобресть тебе еще большую славу между людьми, если приехав к царю, разрешишь своею прозорливостью все недоразумения, и утвердишь согласие между римлянами и уннами. Не только обоим народам будет от того великая польза, но этим ты доставишь и дому своему большие выгоды. Вместе с детьми своими ты будешь навсегда приятелем царю и роду его“.