Глава 5. А ты не знаешь, где найдешь… где потеряешь…
– Пожалуй, я все равно лучше таблеточками буду переедание снимать… В конце концов, полсотни – не деньги.
– А уже три очка дают, три! А что будет, когда я совсем вырасту?
– Будем твоим дерьмом, как медалями, награждать. Нам ничего не стоит, а людям приятно.
– А я правда подрос? Сильно заметно?
– Вернемся домой – купим линейку. На глаз вроде нет.
– Может, все-таки распределим статы мои? Что я, как ребенок, без профы?
– Нет, потерпим. Ты и так крут, а отталкиваться будем от найденных легендарок. Или вспомнил, что у Атлантов заначено?
– Не…
– Повелитель, вы уверены, что нам не нужно создать отряд? Здесь лес… Может быть опасно.
– Батон, не крошись… Какое опасно? Тут мобы максимум шестидесятые.
– Повелитель…
– Я ценю твою заботу, но не доставай меня. И так почти четыре сотни разбойников нужно перерезать, чтоб генерала получить. Это займет четыре дня точно, они респятся раз в сутки, черт их возьми. Так что я и так злой. Твоя задача следить за тылом, если пэка выскочат – задержи их.
– Слушаюсь, повелитель. Но нужно было этих новых магов с собой взять, я же ведь жрец, боец из меня не очень…
– С учетом бонусов нации и гильдии очень даже очень. А маги пусть ливер фармят, нужно же потом как-то уровни моих новых воплощений повышать. Все, кончай ныть, почти пришли.
Разговаривать с разбойниками Северного Тракта было не о чем. Тайничков новых они завести еще точно не успели, а посему… Риммон ворвался в лагерь, как вихрь, как цунами. Его Ледяные бури выкашивали разбойников десятками, дебафы совсем не требовались. Осколки настигают убегающих, а спрятавшихся по кустам и на деревьях вылавливает Тварюшка.
Синдот Бату стоит в сторонке и, зевая, бдит.
Ну вот, уже лейтенант. А разбойнички еще не кончились.
Дико ревя, на Риммона несется орк-сержант с огромной ржавой секирой в мускулистых руках. Один Ледяной осколок, и элитника отбрасывает шагов на пятнадцать… В раскисшую, слегка подмерзшую грязь падает уже исковерканный труп… Секира по инерции летит дальше и срубает тонкую осину. Осина падает, сидящая на ней белая ворона, испуганно-возмущенно каркнув, перелетает на соседнее дерево.