Ацтекский мститель (ЛП)

  «Momentito», - сказал клерк, обращаясь к картотеке гостя. Он просмотрел его, а затем поднял глаза. "Да, сеньор. Эль-сеньор Дитрих прибыл вчера.

  Вчерашний день? Если Дитрих прилетел вчера, а Сточелли накануне, и он летел в одном самолете со Сточелли, то где же Дитрих был двадцать четыре часа?

  Я на мгновение задумался об этом, а затем спросил: «Вы знаете, в какой комнате он находится?»

  «Он занимает номер девять-три», - сказал клерк, снова проверяя папку.

  «А вы случайно не знаете, как он выглядит?» Я спросил. «Возможно ли, что вы могли бы описать его мне?»

  Клерк пожал плечами. «Lo siento mucho, сеньор Стефанс. Это невозможно! Извините, но я не был на дежурстве, когда сеньор Дитрих зарегистрировался.

  «No es importante», - сказал я ему. "Все равно спасибо." Я передал ему сложенный счет.

  Клерк улыбнулся мне. «De nada, сеньор. Если я смогу помочь вам в будущем, дайте мне знать ».

  Я вернулся через вестибюль и взял свое оборудование. Я повесил камеру на шею, когда ко мне подошла Консуэла.

  «Боже мой, - сказала она, смеясь надо мной, - ты действительно выглядишь как турист со всем этим фотографическим оборудованием, привязанным к тебе».

  Я улыбнулся ей в ответ. «Инструменты моего дела», - легко сказал я. «Я фотограф-фрилансер, помнишь?»

  «Расскажи мне об этом позже», - сказала Консуэла, взглянув на свои наручные часы и взяв меня за руку. «Мы опоздаем, если попадем в пробку».

  Мы как раз выезжали с кольцевой дороги перед отелем, когда полицейская машина свернула и с ревом сирены остановилась перед входом. Четверо полицейских выскочили и быстро вошли в гостиницу.

  «Как вы думаете, чего они хотят?» - спросила Консуэла, глядя в зеркало заднего вида.

  «Будь я проклят, если знаю».

  Консуэла искоса посмотрела на меня, но больше ничего не сказала. Она сосредоточилась на ускорении по Костера Мигель Алеман, мимо Акапулько Хилтон к Диане Серкл, где Пасео дель Фараллон пересекает Костеру. Она ехала по шоссе 95, ведущему на север в Мехико.

  Примерно в миле дальше по дороге Консуэла свернула на грунтовую дорогу, ведущую в предгорья. Наконец, она остановилась на гравийной стоянке, наполовину заполненной машинами.

  - Эль Кортихо, - объявила она. «Фермерский дом».

  Я увидел деревянное строение, выкрашенное в ярко-красный и белый цвета, на самом деле не более чем большую круглую платформу, построенную на высоте шести футов над землей, окружавшую маленькое, покрытое песком кольцо. Над площадкой возвели черепичную крышу, центр которой был открыт небу и яркому солнцу. Сама платформа была чуть больше десяти футов в ширину, как раз достаточной для того, чтобы по периметру можно было поставить небольшие столики глубиной в два.

  Мы сели за стол у перил, напротив ворот, через которые должны были пройти быки. С этой позиции наш обзор кольца под нами был совершенно беспрепятственным.

  Группа заиграла медленную мелодию. По утрамбованному песку ринга вышли четверо мужчин, хвастаясь в такт музыке. Толпа им аплодировала.

  Я ожидал, что они будут одеты в традиционные trajas de luces, плотно скроенные, блестяще вышитые «костюмы с огнями», которые носили матадоры, которых я наблюдал на аренах для боя быков в Памплоне, Барселоне, Мадриде и Мехико. Вместо этого на этих четверых были короткие темные куртки, белые рубашки с рюшами и серые брюки, заправленные в черные сапоги до щиколотки. Они остановились на дальнем конце ринга и поклонились.

  Раздались разрозненные аплодисменты. Матадоры повернулись и пошли назад, исчезая под платформой под нами.

  Рядом с нами стол был заполнен. В группе было шесть человек. Две из трех девушек сели спиной к рингу. Один из них был блондинкой, другой рыжеволосым. Третья девушка была маленькой и смуглой, с изящным каменным лицом.

  Во главе стола рослый седой мужчина с большим брюшком начал шутить с девушками. Между рыжеволосым и коренастым мексиканцем с бронзовым лицом сидел высокий худой мужчина.

  Я наклонился к Консуэле. «Это ваши люди?»

  "Двое из них." Ее голос был едва громче шепота. Она не отворачивалась от ринга.

  "Какие два?"

  «Они дадут вам знать».

  Теперь пикадор выехал на ринг на лошади с тяжелой набивкой с правой стороны и длинной шлепкой сбоку от правого глаза, чтобы не видеть быка.

  Бык опустил рога и бросился на лошадь. В злобном толчке пикадор наклонился и вонзил острие своей пики глубоко в левое плечо быка, опираясь всем весом на длинную рукоять. Он сильно сопротивлялся напору быка, удерживая рога подальше от его лошади. Бык вырвался из мучительной боли и побежал по рингу, хлыстая яркой кровью из раны на плече, полосатой красной лентой на пыльной черной шкуре..