Читаем Ацтеки. Быт, религия, культура полностью

При Ашайякатле (1469—1481) ацтеки совершили дальнейшие завоевания, и во время его правления Тлателолько потерял свою независимость. Теночтитлан и Тлателолько, два краеугольных камня ацтекской империи, выросли вместе, но коммерческая репутация Тлателолько, имевшего самый большой рынок, вызывала такую зависть теночтитланцев, что в 1473 году они, под предлогом оскорбительного поведения нескольких тлателольканских женщин, напали на город. Тлателолько был побежден, его правитель убит и заменен теночтитланским военным наместником, а городской совет лишился своего голоса в политическом союзе ацтеков.

Тисок, брат Ашайякатля, был слабым правителем. Он провел на троне всего шесть лет и умер, будучи, как говорят, отравленным военачальниками, которые желали заменить его более воинственным лидером. Таким человеком оказался Ауитсотль, правивший с 1486-го по 1502 год. Под его руководством армии Тройственного союза захватили еще больше территорий миштеков и уастеков и пробились к Тихоокеанскому побережью, где они утвердили ацтекское господство до сегодняшней границы с Гватемалой.

Последним из правителей перед испанским вторжением был Монтесума II, сын Ашайякатля. В последние годы империи он присоединил к ней земли вокруг границы страны миштеков. Но при нем же развалился Тройственный союз. Тлакопан уже давно перестал иметь большое значение, и союз представлял в основном партнерство Тескоко и Теночтитлана. Неизбежно возникло соперничество между двумя этими городами, но во время правления Нецауалькойотля и его преемника, Нецауальпилли, был установлен шаткий мир. Когда в 1516 году Нецауальпилли умер, теночтитланцы назначили своего кандидата на трон против желаний тескоканского совета. Тескоканцы подняли мятеж, и Тройственному союзу пришел конец.

И вот эта империя, все еще расширяющая свою территорию и находящаяся в самом зените своей славы, когда Кортес вступил на землю Мексики в 1519 году, была так неожиданно низвергнута.

<p>Империя в 1519 году</p>

Накануне испанского вторжения империя ацтеков протянулась от Атлантического до Тихоокеанского побережья, на севере ее границы достигали пустыни, где оседлая жизнь была невозможна, а на юге – холмов Оахаки. Кроме того, ацтеки контролировали торговый путь, идущий дальше на юг, вдоль Тихоокеанского побережья и заканчивающийся возле границы с Гватемалой в провинции Шоконочко – изолированной части империи. Империя включала в себя 38 провинций, 489 зависимых городов, около 15 миллионов человек, подавляющее большинство которых ацтеками не являлись.

Рис. 3. Мексика накануне испанского завоевания.

Даже в Мексиканской долине ацтеки были только одним из нескольких народов. Различные группы, пришедшие сюда после гибели империи тольтеков, лучше всего называть племенами, и во время конкисты, когда ацтеки – или, вернее, Тройственный союз – правили всей долиной, старые племенные группы все еще ощущали себя самостоятельными. Платящие подати народы или союзники вели аккуратные записи, касающиеся своих границ. Нецауалькойотль, правитель Тескоко, возвел стены и поставил вехи, обозначая границы его владений, а в его столице были отдельные кварталы для ацтеков и тепанеков.

Это этническое разделение частично компенсировалось культурной общностью, где язык науатль, на котором говорили все народы долины, за исключением отоми, был важнейшим фактором. Племена жили бок о бок в течение многих поколений и, пусть с некоторыми местными вариациями, все же имели общие экономические, религиозные и политические традиции, которые в значительной степени были унаследованы от тольтеков. Но даже в этом случае первой привязанностью человека было его собственное племя и зависимые люди не считали себя ацтеками.

За пределами долины ацтеки столкнулись с другими племенами, которые отличались между собой языком, одеждой, религией и образом жизни. Горные племена, обитавшие по периметру долины, имели культуру близкую к ацтекской и даже могли говорить на языке науатль, но чем дальше ацтеки удалялись от долины, тем существеннее становились различия. На юго-западе жили миштеки и сапотеки, у которых были свои собственные языки и более древние, чем у ацтеков, культурные традиции. Засушливые районы были населены цивилизованными и утонченными тотонаками, северные соседи которых, уастеки, говорили на диалекте майя. Несмотря на то что науатль стал общепонятным языком, служащим для общения в империи, в пределах ее границ существовало еще более двадцати различных языков.

Перейти на страницу:

Все книги серии Быт, религия, культура

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука