Атрион. Влюблен и опасен

— Если бы, — презрительно фыркнула Аида, более не отрывая взгляда от окружающего нас мира за лобовым стеклом, потому что летели мы в узком пространстве между близко стоящими домами. — Из-за условий контракта. Раньше желающих было хоть отбавляй, настоящая очередь, потому что в случае успешной операции право собственности на всех добытых шеклян принадлежало рейдеру. По-моему, только пару нужно было отдать в счет аренды корабля и оборудования, а остальными можно было распоряжаться по своему усмотрению. И можно было несколько раз на Шекл летать. А теперь тебе максимум одного шеклянина отдадут либо в личное пользование, либо для продажи, и повторный рейд провести не позволят.

— Что-то такое слышала. — Я сделала вид, что ее слова для меня не новость. — Но мне казалось, что это касается только тех, кто проваливает операции.

— Может, и так, — резко бросила Аида, доказывая, что достоверной информации у нее нет, а то, о чем она говорит, больше похоже на сплетни. — Вот озадачат тебя после собеседования инструкциями, если пройдешь отбор, конечно, тогда узнаешь точно.

Голос у подруги не слишком довольный. Я бы даже сказала — сердитый. И объективных причин для столь внезапной смены настроения я не вижу, ведь до этого все нормально было. А расспрашивать не рискую, чтобы не выдать своей вопиющей неосведомленности в социальных вопросах.

Впрочем, дома к Аиде вернулась ее веселость и беспечность. Она словно забыла о том, что ее что-то беспокоило. Мы подшучивали друг над дружкой, пока обедали. Резво бегали за мячом по спортивной площадке. С хохотом, поднимая тучу брызг, прыгали в расположенный недалеко от дома открытый бассейн. Плавали, плескались, а потом обсыхали, лежа на шезлонгах под лучами оранжевого закатного солнца.

То есть это я лежала, а Аида сидела рядом, расчесывая мне волосы деревянной расческой и осторожно разделяя спутанные кудряшки.

— Они у тебя такие красивые, мягкие. Вообще ты эффектная. Черные волосы, светлая кожа и зеленые глаза — прекрасное сочетание. И носик такой аккуратненький. И контур губ изящный…

— Ты тоже очень хорошенькая, — не осталась я в долгу, меняя направление потока комплиментов. — Просто у нас с тобой разные типажи.

— Спасибо, — с нескрываемым удовлетворением поблагодарила Аида и предложила: — А хочешь, в салон красоты сходим? Здесь недалеко.

— Хочу! — согласилась я с энтузиазмом.

Салон оказался небольшим домиком в глубине парковой зоны, где работали обычные девушки и нет никакой автоматизации, вовсю процветающей на Земле. Притом что спектр услуг здесь оказался ничуть не меньше, а качество обслуживания в некотором смысле даже лучше.

Мы обошлись без макияжа — куда ж его делать на ночь глядя? Зато массаж, маски для кожи, полноценный уход за волосами и ногтями — вот это все получили в полном объеме. Нужно ли говорить о том, что после подобного времяпрепровождения мы ужинали практически без сил?

— Я спать. — Поднявшись из-за стола, подруга потянулась и зевнула, прикрывая рот пальчиками с идеально наманикюренными ноготками. — С утра улечу на дежурство, вечером вернусь и отвезу тебя на собеседование. Ты днем к Полине Виолеттовне сама сходишь? Здесь же недалеко, дорогу ты знаешь.

— Да, конечно, не волнуйся, — кивнула я, непроизвольно скользя пальцами по легкой ткани юбки вдоль повязки на правом бедре.

Рана там оказалась очень глубокой и заживала с трудом.

— Болит? Дай-ка я посмотрю. — Девушка тут же опустилась на колени рядом со мной, забыв о том, куда собиралась. Убрала мешающий ей подол платья и осторожно отогнула край эластичного бинта, открывая взгляду ощутимое покраснение. В карих глазах появилась тревога. — Может, прямо сейчас на перевязку, а? Зря купались, наверное.

— Не переживай. Это нормальная защитная реакция организма, — успокоила я подругу, сдвигая ее руку вниз и возвращая ткань на место.

Несколько секунд Аида медлила, непроизвольно поглаживая мое колено и покусывая губы, словно хотела что-то сказать и не решалась. В итоге, пожелав спокойной ночи, она ушла.

А я осталась в легком недоумении относительно того, отчего же изменилось ее поведение. Может, она пожалела, что предложила помощь и теперь ей приходится со мной возиться? Но тогда с чего такая искренняя забота? Она ведь не притворяется. Непонятно. И нелогично.

Так ничего и не надумав, я тоже легла спать. А с утра…

Ванная. Гардеробная. Завтрак. Лечебница. Перевязка. Прогулка. Обед. Очередная серия местного шедевра индустрии развлечений, из которой я уяснила для себя, что на плантациях мужчин-атрионов нет, исключительно девушки-атрионки. То есть получается, что шеклак, который в баночках продается, только они вырабатывают.

— Таечка, я вернулась! — сквозь проем приоткрытой двери долетел до меня звонкий голос. — Спускайся!

Я вскочила с дивана, выключила технику и сбежала вниз по лестнице.

— Ух ты, прыткая какая! — поймала меня, останавливая на последней ступеньке, Аида. — Нога как? — требовательно посмотрела, ожидая ответа.