Атрибут власти

– Добрый день, – поздоровался президент, поднимаясь из кресла и пожимая руку начальнику охраны. – Что-нибудь известно об этом Иголкине?

– Психопат, – поморщился генерал, – но мы все равно проверяем все его контакты. Похоже, он просто неуравновешенный человек. Придется отправить его на лечение. Он ни с кем не связан.

– Я так и думал. Нужно передать журналистам, чтобы меньше писали об этом несчастном. Незачем уделять ему слишком много внимания.

– Да, – сдержанно согласился Пахомов и вышел из кабинета.

Уже несколько дней его офицеры вместе с сотрудниками ФСБ проверяли всю предыдущую жизнь Иголкина. И ни одного подозрительного факта, указывающего на возможное наличие заговора, не нашли. Однако Пахомова все последние дни одолевало нарастающее чувство беспокойства. Он не понимал, чем оно вызвано. О предстоящем визите президента в театр знали только два человека: сам президент и начальник его личной охраны. Иголкин оказался шизоидным неврастеником, место которого в психиатрической больнице. И тем не менее Пахомов продолжал поиски, словно пытаясь опровергнуть самого себя.

РОССИЯ. МОСКВА. 16 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Утром Гейтлер выехал в город, предупредив Дзевоньского, что вернется лишь на следующий день.

– Хорошо, – согласился тот, тяжело вздохнув, – я вам верю, но каждый раз, когда вы уезжаете, я теряю столько нервных клеток, что мне гораздо легче поехать вместе с вами.

– До сих пор считаете, что я сбегу? – понял Гейтлер. – Я уже вам говорил, генерал, что вы имеете дело с профессионалом. У меня есть свое понятие офицерской чести. И мне совсем не хочется, чтобы ваши молодчики появились у моих внуков. Это тоже сдерживающий фактор. Можно было бы об этом не говорить, но я все время помню ваши угрозы.

– Можете их забыть, – великодушно предложил Дзевоньский, – это были глупые угрозы.

– Но я помню, – возразил Гейтлер, – постоянно помню. До свидания, пан Юндзилл. Завтра днем я вернусь сюда. Как там с Абрамовым? Ваши люди за ним следят?

– Конечно. Проверяем все его связи, всех знакомых. Установили нашу аппаратуру у него в квартире, прослушиваем все домашние беседы, все телефонные разговоры. Информации уже достаточно. Мы можем взять его в любую минуту, когда вы решите, что настал такой момент.

– Рано, – отозвался Гейтлер. – Мы ведем наблюдение всего несколько дней. Этого мало. Нужно не меньше двух недель. К концу января мы будем готовы. Куда думаете его привезти?

– Сюда, – ответил Дзевоньский, – у нас есть винный склад в подвале. Мы уже начали его осторожно освобождать. Там метров сорок, вполне достаточно. Посадим его на цепь. Или наденем наручники.

– Это опасно, – предупредил Гейтлер, – не забывайте, что его будут искать.

– Именно поэтому. О его появлении здесь будут знать только два человека. Вы и Карл Гельван. Больше никто. Я буду чувствовать себя намного более уверенно, если этот журналист будет сидеть в нашем подвале.

– А если его обнаружит наша кухарка? Или кто-нибудь из охранников?

– Не думаю. Мы постараемся все предусмотреть. Они в подвал никогда не спускаются. Повесим там замок, а ключ будет только у меня. Я даже думаю установить в подвале небольшую видеокамеру, чтобы за ним следить.

– А если он начнет кричать?

– Его не будет слышно, я проверял. Кроме того, можно поставить легкую музыку у дверей. Например, включить какой-нибудь магнитофон.

– Это вызовет подозрение… Вы же не можете все время держать там магнитофон.

– Тогда избавимся от кухарки. Перейдем на заказы из ресторанов. Наверное, так будет правильно. Мы с вами как-нибудь проживем. Всегда можно заказать еду в ресторане. Сейчас это не проблема. А кухарке объявим, что она нам пока не нужна. Я продумаю детали, можете не волноваться.

– Хорошо, – сдержанно согласился Гейтлер, – но у нас в разведке не принято все яйца класть в одну корзину. Российские спецслужбы могут вычислить нас и выйти на него. Или наоборот, выйти на него и вычислить нас. С точки зрения профессионала, это ошибочный ход.

– Именно поэтому я его и делаю, – усмехнулся Дзевоньский. – Ни один офицер спецслужбы не заподозрит, что в доме, где скрываются два бывших генерала спецслужб, может находиться еще и заложник. Это нелогично, неправильно и непрофессионально. Пусть так все и думают. Иногда нужно поступать не совсем логично, чтобы сбить с толку другую сторону. А мне будет спокойнее.

– Делайте, как считаете нужным, – согласился Гейтлер, – и достаньте мне бланки двух местных паспортов. Можно даже заполненные. Два или три местных паспорта.

– Зачем? – нахмурился Дзевоньский.

– Это мое дело, пан Юндзилл. Вы же не думаете, что я могу сбежать с паспортами, номера которых вам заранее известны. Желательно, чтобы эти паспорта были чистыми. Они мне нужны.

– Постараюсь найти. Что-нибудь еще?

– Если вы посадите его в подвал, то как быть с его туалетом? И учтите: он будет у нас не один день и не одну неделю. Вы собираетесь лично выносить за ним его ночной горшок?