Атосса

У Дария просветлело лицо от звериного вопля, который испустил скиф, и от дымящихся впадин глаз. А потом на боевой колеснице он двинулся к месту скифского пленения.

Скифы уже лежали в ряд связанные, а женщины, старики, дети — разбиты на кучи и плотно обтянуты веревками.

Дарий велел разогнать колесницу и промчаться по лежащим. Но когда конские копыта готовы были опуститься на тела кочевников, царь, наклонившись к вознице, сильным движением натянул вожжи. Он медленна проехал вдоль линии поверженных врагов и остался доволен их численностью.

— Они должны возвестить обо мне степному народу. Пусть степь содрогнется и падет к моим ногам! Пусть узнают мою мощь и боятся моего гнева:.

Зажгли костры и стали греть железо.

До вечера раздавались нечеловеческие вопли и стоны, а утром в степь потянулась длинная вереница скифов. Впереди в золотом шлеме, с золотой чашей у пояса — закованный в железо Скунка, уставившийся в родные просторы окровавленными провалами глаз. За ним, держась друг за друга, его ослепленные воины. На каждую сотню Дарий оставил по одному одноглазому, которые могли бы вести остальных.

VI

Звон цепей ослепленного царя разнесся по всей Скифии. Раньше всех его услышали земледельческие скифы, жившие между Гипанисом и Борисфеном. Дойдя до первого их холма с белевшими на вершине стенами из грубо сложенных камней, он остановился и запел, как нищий, просящий милостыню. Пение его перешло в плач, в надрывный крик. Он рассказал, как владел Лисьими Травами и пас там свои стада и свой народ, как из ненависти к Скопасису перешел на сторону врагов и встретил в лице Дария — само зло.

Его слепые подданные стонали и оплакивали гибель скифской земли.

— Бегите к Скопасису! Бегите к Иданфирсу! Бегите на край света!

Земледельцы ненавидели Скопасиса, взимавшего с них непомерную дань и совершавшего частые наезды на их поля. Когда стало известно о нашествии персов, они этому обрадовались и на призыв Скопасиса — придти на помощь, чтобы вместе встретить врага, — отвечали уклончиво и тянули переговоры.

Потом последовал смелый ответ агафирсов, невров и тавров:

— Нам кажется, что персы идут не против нас.

С тех пор в необъятной Скифии все, ненавидевшие Скопасиса, затаили надежду на его скорую гибель. Теперь же пахари почувствовали себя так, будто проиграли свою жизнь в кости. Шествие Скунки наполняло души холодом.

— Бегите! Бегите!

Люди смотрели со стен на извивы речки, огибавшей их холм и ограждавшей его с двух сторон, на поросшее осокой болото, защищавшее его с третьей стороны, на свои колосившиеся нивы и пастбища, огражденные глиняными посудинами с прахом предков, и поняли, что им некуда бежать. Они родились и выросли на небольшой площадке холма, где жили со своим скотом в прижимавшихся друг к другу лачугах, наполовину врытых в землю.

Но их водяные глаза широко раскрылись, когда всю степь со стороны заката облегла черная туча дариева воинства. Оно приближалось с никогда неслыханным гулом, и когда достигло холма, земледельцы увидели себя на крошечном островке среди шумного моря. Проплывали возы, двигались леса копий, темными глыбами ползла пехота.

В тенистом дне речки завязла телега и возле нее собралась кричащая толпа. В другом месте пала лошадь, запрокинув в небо вздрагивавшие копыта, а под самым холмом положили больного и отпаивали водой. Персы поглощены были тяготами похода. Казалось, всё пройдет мимо.

Но по тропинке, с той единственной стороны холма, которая оставалась незащищенной, уже поднимались люди, сверкая оружием.

К ним вышел белый старец, неся на вытянутых руках круглый хлеб. Передний воин остановился и с недоумением взял хлеб. Потом он ударил им старца по голове, схватив за волосы, швырнул вниз, где кто-то мимоходом приколол его копьем.

Со стен послышались крики ужаса и полетели камни.

Когда подъехал Фарнасп, на холме дымились развалины. Последнего обитателя, оставшегося в живых, привели к нему. Перс велел наложить на него царское клеймо, потом выколоть глаз и пустить в степь, дабы возвестил о грозе и мощи царя царей.

VII

Громадной глыбой, брошенной рукой великана, катилась по степи скифская лавина. Скопасис шел со всеми подвластными племенами, с табунами и стадами. Он старался раскинуть свои орды так, чтобы вытоптать траву на возможно большем пространстве. Он вел врага в земли скифов-пахарей и сам всё сметал на пути — засыпал водные источники, уничтожал посевы, угонял скот, забирал людей.

Пахари высылали ему навстречу хлеб и мед, упрашивая не разорять нив и угодий.

— Вы хотите сберечь это для перса?! — кричал Скопасис. — Вы забыли, что я еще ваш царь?!

Там, где он проходил, чернела широкая полоса в сотни стадий, лишенная всего живого.