Атомный век

— А если… — предположил он, — если эти самые инвазивные захватчики заразили детей Земли и теперь они сами становятся захватчиками? То получается… — он не стал пугать Гучу рассуждениями о насекомых, но в голове у него пронеслись самые пугающие картины: Земля принадлежит паукообразным существам.

— Да ну вас, товарищ старший лейтенант! — с укором воскликнул Гуча. — Так не бывает. Мама бы не одобрила.

— Вот послушай, всё сходится к одному.

— Сходится, — легкомысленно согласился Гуча, лишь бы только товарищ старший лейтенант не прогонял его.

— Скрипей заманивает детей в ловушку, то есть в Комолодун?

— Заманивает, — счёл нужным согласиться Гуча.

— А взрослых отпугивает?

— Отпугивает, — насторожился Гуча.

— Дети перестали говорить?

— Перестали, — насторожился он.

— Бегают, как страусы, и по скалам лазают, как пауки, радиацию чувствуют, как мухи варенье.

— Ага… — испугался Гуча.

— Значит… что?

— Что? — оторопело посмотрел Гуча на Берзалова.

— Значит, их пе — ре‑де — ла‑ли!

— Не может быть… — упавшим голосом произнёс Гуча. — И чем мама думала, когда рожала меня?

— Все гениальное просто.

— Ну да… — не понял Гуча.

— Смотри, на Земле произошла термоядерная война.

— Ага… — согласился Гуча.

— Освободилось место.

— Ну да… — согласился Гуча.

— А если ресурсы у этих самых инвазивных захватчиков ограничены, гораздо проще создать новую расу, подождать немного, а потом уже без хлопот и волнений захватить планету. Тихая аннексия при полном согласии населения.

— Ну вы загнули! — не поверил Гуча. — Так только в книжках пишут. Мама бы не одобрила.

— Я тоже думал, что только в книжках, — вздохнул Берзалов. — Но факты упрямая вещь.

— Так что же нам всем?.. — снова испугался Гуча.

— Может быть, это только начало вторжения? — предположил Берзалов. — А может, конец? Кто знает? Но в любом случае надо бороться.

— Мы и боремся, — легко согласился Гуча, потому что представлял эту самую борьбу как бесконечное сражение с автоматом в руках.

— Мы направим сюда экспедицию и заберём всех детей! — придумал Берзалов. — Мы разрушим Комолодун и остановим инфекцию!

— Я не против, — согласился Гуча, безотчётно веря командиру.

— Так, куда пойдём? — словно очнулся Берзалов. — Наверх или вниз?

— Не знаю, — живо отозвался Гуча. — Вам видней.

— Ты мне это брось, — сказал Берзалов. — Сигналку взорвал кто?

— Кто? — недоумённо переспросил Гуча.

На этот счёт у него соображений не было.

— Ванька Габелый, — пояснил Берзалов. — Значит, мы идём наверх. Внизу делать нечего. Внизу наши.

— Так точно, — обрадовался Гуча.

Он не только сохранил личное оружие, но и тащил два огнемёта «шмель — м». Здоров был Гуча, как платяной шкаф. Перед тем, как нырнуть в туннель, они допили спирт. Берзалов окончательно пришёл в себя, его перестало тошнить, и он забрал один «шмель — м» у Гучи.

Несколько раз туннель разветвлялся, но Берзалов, сам не зная почему, выбирал именно тот, который уводил влево. Теплилась у него надежда ещё раз увидеть Кеца и разобраться во всей этой истории. Хватит с меня тайн, думал он. Я ими сыт по горло. Детей я, конечно, убивать не дам. Мы их перевоспитаем. Пусть вспомнят, что они земляне, а не какие‑нибудь пауки с экзопланеты насекомых.

Наконец впереди посветлело и они выскочили — и не куда‑нибудь, а на плоскогорье. Ущелье осталось позади, в горловине которого всё ещё колыхалась зеленоватая мгла, а здесь, прямо как на ладони, лежали небо и земля и горный воздух был прозрачен и свеж. Даже над Харьковым небо вроде бы как тоже посветлело, хотя, конечно же, тучи совсем не исчезли, да и зарницы сверкали не чаще обычного.

Прямо перед ними возвышалась остроконечная гора, а на её склоне лежал огромный цирк, вдалеке же, под следующей горой, находилось что‑то массивное. Две — три правильные черточки на фоне всеобщего хаоса, выдавали замаскированный в складках местности объект. Берзалов не успел разглядеть его, потому что увидел две вспышки

— Ложись! — крикнул он, и над ними пронеслась цепочка огненных вихрей.

После этого им пришлось отползать — слишком страшно и жутко шипели огненные шары, хорошо бы дружелюбно, но они были разъярены, как сто тысяч гадюк, и камни плавились, как снег в апреле — прямо на глазах.

— Да что ж такая за напасть, — ругался Гуча исхитряясь найти укрытие на плоской, как стол, равнине. — Из огня да в полымя. Не дождётся меня мама.

Берзалов давно уже сообразил, что бьют не прицельно, а чтобы отпугнуть. Если бы прицельно, то такое мощное оружие убило бы в два счёта.