Читаем Атомный поезд полностью

— Товарищ полковник! — чётко и торжественно начал он доклад. — Боевой ракетный железнодорожный комплекс с боевого дежурства прибыл. За время дежурства произошло одно происшествие, не связанное с личным составом, о котором вам докладывалось ранее. Никаких других происшествий не было! Начальник БЖРК подполковник Ефимов!

— Вольно! Благодарю за службу!

Булатов пожал подполковнику руку.

— Строить личный состав, товарищ полковник? — уважительно спросил Ефимов. — Вообще-то рейс был долгий, люди устали…

Булатов кивнул.

— Пусть отдыхают.

Ефимов поднял руку. Тут же двери всех вагонов распахнулись, и атомный поезд стал отрыгивать не переваренных им до конца людей. Свободные от дежурства офицеры и прапорщики прыгали на перрон, жадно выискивая глазами своих близких в толпе стоящих по ту сторону колючей проволоки людей. Дежурным предстояло ещё сдать по описи имущество сменному экипажу, и для них встреча с родственниками откладывалась на несколько часов.

Колючей проволокой встреча БЖРК отличалась от встречи в порту вернувшегося сухогруза или линкора. Да ещё тем, что в небольших чемоданах и тощих вещмешках сменившегося экипажа не было никаких подарков, только грязное перепревшее бельё. Выпрыгнув на твёрдую землю, люди с непривычки пошатывались, жадно и глубоко вдыхали живой воздух, от этого кружилась голова, и надо было тщательно контролировать каждый шаг, чтобы не упасть.

Пройдя КПП, экипаж вышел к семьям, началась родственная встреча: слезы, объятия, поцелуи… Обнимая жён, члены экипажа спешили домой — к вкусной еде, уюту и постельным утехам. Практика показывала, что большинство, оказавшись в квартире, не станет ни есть, ни пить, ни ласкать жён, а просто повалится на непривычно устойчивую и необыкновенно мягкую постель и провалится в глубокий сон на добрые сутки. Атомный поезд высасывал их силы, надсаживал нервы, по крупицам отбирал здоровье. Такова была плата за повышенные оклады и льготный стаж службы.

Военврач Булатова осторожно спустилась по ступенькам. В руках она тоже держала маленький чемоданчик, но поскольку в рейсе Наталья Игоревна стирала сама себе, то бельё в нём было чистым и свежим. Полковник Булатов пожал жене руку и чуть заметно улыбнулся. При подчинённых он никогда не выказывал военврачу каких-либо внеслужебных чувств.

Практически все члены экипажа, кроме холостых, расходились парами. И только начальник смены Белов, долго оглядываясь по сторонам, так и не нашёл свою супругу и, выругавшись про себя, отправился домой в одиночестве.

А военврач Булатова приняла душ — ночью вода шла нормально — и, замотавшись в полотенце, вышла к своему супругу. Но он спал. Так и не раздевшись, прямо в кресле, словно внезапно отключившийся робот. Она не стала его будить и одна прошла в супружескую спальню. И тоже отрубилась, едва коснулась подушки.

Утром Наталью Игоревну вызвали к телефону.

— Нам надо протестировать кандидата на службу, — сказал Уполномоченный Минобороны Кандалин. — Завтра жду к одиннадцати у себя. Надеюсь, полковник Булатов выделит вам машину…

Машину командир части выделил, военврачу показалось, что он сделал это с облегчением. Выехав из Кротова в пять утра, она прибыла в Тиходонск без четверти одиннадцать и ровно в назначенное время зашла в кабинет к Кандалину. Олег Станиславович приветливо поздоровался и выложил из сейфа на стол ещё тонкое личное дело:

— Ознакомьтесь, кандидат сейчас появится.

Наталья откинула обложку и обомлела! С фотокарточки на неё смотрел Саша Ветров: первая юношеская любовь — давняя, но незабываемая. Не может быть! Конечно, не может… Чудес на свете не бывает. Выпускник Ракетного училища Кудасов. Кандидата тоже звали Сашей, и это совпадение показалось ей многозначительным.

***

На следующий день после происшествия в «Золотом круге» курсанты Смык, Глушак и Кудасов писали объяснения: начальнику училища, начальнику факультета, особисту, кому-то ещё… Несколько раз приходилось их редактировать и переписывать, чтобы излагаемые факты укладывались в некую продуманную начальством схему.

На доске объявлений висел приказ об отчислении за аморальное поведение курсанта Короткова. По училищу ходили глухие слухи, что Андрея уволили за гомосексуализм. Даже участники событий думали, что судьбу товарища определил злосчастный поцелуй трансвестита.

— Но как они узнали? Прошло минут десять, а они уже оказались в «Золотом круге», — недоумевал Коля Смык.

— Может, позвонил кто… Или там были осведомители Котельникова, — размышлял вслух Боря Глушак.

— Там были только мы четверо. И никто не выходил, — уточнил Кудасов. — Откуда среди гражданских осведомители?

— Но факт-то налицо!

От кабинета начальника училища шла женщина с красными заплаканными глазами и помятым лицом. Это была мать Андрея. Никого не узнавая, она прошла мимо.

— Да, повеселились, — вздохнул Смык. — Какого чёрта мы попёрлись в этот притон с переодетыми педерастами!

— Вспомни, сам Андрей и предложил, — сказал Боря Глушак.

Перейти на страницу:

Похожие книги