Атомный поезд

— Ничего не балует, небось не автомобиль купил! Ты его ещё научи от жены деньги зажимать! Для дочки пожалела! — резко оборвала она причитания матери.

— Так вы женитесь? — насторожилась Ирина Владимировна.

— Посмотрим. Расписаться — дело нехитрое, только надо думать о будущем. Одно дело быть генеральшей, а другое — куковать в глухом лесу!

Мать покачала головой.

— Смотри, доиграешься… У меня в молодости была подруга — писаная красавица. Тоже всё женихов перебирала. Так и кукует одна, хотя и в городе. А генералы из лейтенантов вырастают…

— Ладно, я это учту, — недовольно сказала Оксана и направилась к себе в комнату.

— Ужинать-то будешь? — спросила на всякий случай Ирина Владимировна, глядя в узкую спину дочери.

— Нет. Мы в кафе поужинали.

Оксана закрыла за собой дверь. В её комнату родители никогда не заходили, это была её личная территория. Вся остальная жилая площадь считалась общей.

Она подошла к высокому зеркалу, остановилась напротив него и придирчиво окинула взором своё отражение. Оксане Моначковой было двадцать два года, и выглядела она очень аппетитно. Среднего роста, аккуратная худенькая фигурка: плоский живот, маленькая грудь с розовыми сосками, округлые бёдра, аппетитная попка, безукоризненной формы ноги… Кукольное личико: фарфоровые щёчки, тонкий, чуть вздёрнутый носик, чувственная линия губ и лебединая шея. Рыжеватые волосы, густые и блестящие, ниспадали до плеч ослепительным каскадом, как в рекламе шампуня. Барби, одним словом. Так её называют последние три месяца. И это ей нравится.

Игривым движением руки отбросив со лба золотистую чёлку, Оксана ласково улыбнулась в зеркало сама себе. Потом разделась, полюбовалась на своё голое тело с бритым лобком — в ванной у неё лежит бритвенный станок, которым она бреет ноги, лобок, подмышки; растёрла пальцем небольшой синячок возле пупка. Ничего, пройдёт. Кудасов не обращает внимания на такие мелочи. Хотя Сурен бы обратил.

Оксана залезла в шкаф, порывшись в бельё, достала свёрнутые в комок старые колготки, развернула и извлекла на свет божий серьги и кольцо с крупными, отборными жемчужинами. Сурен обещал ещё подарить такое же ожерелье, тогда будет полный комплект… Только как все это легализовать? Пока она надевала украшения только в компании самого Сурена и его друзей. Все солидные мужики смотрели на неё, как кот на сметану, только что не облизывались. Один даже сунул украдкой свою визитку…

Девушка надела серьги, кольцо и принялась принимать перед зеркалом соблазнительные позы.

— Голая Барби в украшениях — это улёт! — говорил Сурен, подкатывая глаза со слегка жёлтыми белками.

И глотал «Виагру», которой обычно старался не злоупотреблять, чтобы не перегружать сердце: «А то помру, что ты тогда будешь делать?»

Оксана в ответ махала руками: дескать, не говори глупостей. Но она уже успела понять одну вещь, столь же простую, сколь и непостижимую: тогда другие мужчины будут наперебой водить её в рестораны, возить на шикарных машинах и дарить драгоценности! Только за то, чтобы получить доступ к определённой части её тела и проделывать манипуляции, которые не только не вызывают неприятных ощущений, но даже доставляют удовольствие! Непостижимым было то, что эта часть тела, так же как рука или нога, досталась ей от природы совершенно бесплатно, и когда она девчонкой обыденно мыла её или защищала прокладками в критические дни, то никогда не предполагала, что, повзрослев, начнёт получать такие дивиденды… Причём оказалось, что, в отличие от других женщин, мышцы этой части тела у неё подвижны и умеют сжиматься. И хотя никаких её заслуг в этом не было, сумма дивидендов увеличивалась.

Спрятав украшения на место, она набросила лёгкий шёлковый халатик и вышла на общую площадь.

Мать хлопотала на кухне, отец сидел в зале у телевизора, полностью поглощённый футбольным матчем. Квартира показалась тесной: все друг у друга на виду, развернуться негде.

Девушка прошла в ванную комнату и повернула кран. Тоже убого: тусклый дешёвый кафель, допотопный душ, еле пропускающий воду. Ни биде, ни джакузи…

Нет, пожалуй, пора выходить замуж! Причём удачно, по любимому Суреном Карнеги.

***

Площадь Героев в Тиходонске — место оживлённое. По одну сторону стоит монументальный драматический театр, выстроенный в тридцатых годах прошлого века в форме трактоpa — по индустриальной моде того времени. Ходили слухи, что позже архитектора расстреляли. Якобы за то, что трактор под определённым углом и с определённой высоты напоминал фашистскую свастику. Вертолётов в то время ещё не было, как обнаружили второй вредительский вид сооружения, оставалось тайной. Но в слухи верили. Потому что разоблачить и расстрелять в те годы можно было кого угодно. И за что угодно.