Атомный поезд

БЖРК хотя и вышел из боя победителем, но пострадал изрядно. Броня отразила и удержала немало пуль, но некоторые всё же пробили обшивку. Особенно досталось первому и последнему вагону, здесь было особенно много вмятин и сквозных пробоин. Восемь бойцов охраны получили лёгкие ранения. Но пятый и шестой вагоны практически не пострадали. Из них не стреляли, поэтому и в них не направлялись ответные выстрелы. Десятки поверхностных вмятин, следы рикошетов — и только. Это было очень важно. Атомный поезд, которому не могла противостоять никакая сила, хоть поклёванный пулями и побитый осколками, был способен выполнить свою боевую задачу и дать сокрушительный отпор противнику в случае угрозы ядерного нападения. Или нанести упреждающий удар в тех же целях.

— Технической группе приступить к восстановлению пути! — скомандовал Ефимов. — Командирам подразделений обеспечить порядок и дисциплину в отсеках!

Белов осмотрелся вокруг ещё раз. Взорванные рельсы спереди и сзади показались ему руками, воздетыми к небу с мольбой о помощи. Что ж, этому гнусному и несовершенному миру действительно следовало молиться и раскаиваться в своих грехах. Но прощения, а тем более помощи он не получит. Больше того, нападение сократило последние часы жизни земного шара!

Он вернулся на своё место, сел за боевой пульт. Полковник был так же хмур и неразговорчив, как обычно, только причина этой хмурости и неразговорчивости существенно отличалась от прежней. Раньше плохое настроение и замкнутость являлись следствием подавленности и депрессии. Теперь же наоборот, Евгений Романович намеренно скрывал от окружающих распиравшие его чувства решимости и силы. Ему казалось, что стоит только оторвать взгляд от монитора, как подчинённые офицеры по блеску глаз непременно догадаются, что на уме у командира пуска.

Разнообразных вариантов поведения у него не было. Возвращаться в комнату, где под кроватью лежит мёртвая жена, он просто не мог. И в Кротово не мог возвращаться, а ведь БЖРК приходит только на одну станцию… Он вообще не мог возвращаться в прежнюю жизнь. Труп Ирины отрезал обратный ход, он мог двигаться только вперёд, бесконечно продлевая ложащиеся под колёса железнодорожные рельсы. Но в мире нет ничего бесконечного, любые рельсы когда-то заканчиваются.

Террористы неожиданно укоротили и обрезали даже тот ограниченный боевым заданием путь, который лежал перед БЖРК. Бег в никуда закончился. Поезд стоял, и впереди был тупик. Значит, у него не только нет выхода, но и нет времени. Через пару часов сюда съедется разнокалиберное начальство, возможно, прилетят даже из Министерства, а это может разрушить его планы…

В Средние века рыцари перед битвой молились на меч, не только потому, что он формой напоминал крест. Боевая, напоённая кровью врагов сталь давала им мужество, укрепляла дух и внушала веру в победу. Минувшей ночью Белов сходил в боевой вагон, поговорил с ракетой, прикоснулся к ней, подпитываясь силой, исходящей от самого мощного оружия в истории человечества.

Он был уверен в себе и знал, что не сдрейфит в последний момент. Не тот человек полковник Белов, чтобы позволить страху парализовать свою волю! Да, не тот! Он встал.

— Я у себя в каюте! — сухо бросил он. — Усилить бдительность! Мы подверглись враждебному нападению, и скорей всего, это происки Главного противника. Так что можно ждать любого приказа!

Кудасов распластался в кресле, как будто находился в стартующей ракете и испытывал чудовищные перегрузки. Напряжение просто витало в воздухе и давило на всех присутствующих с силой механического пресса. Хотя фильтрация и наддув были отключены, спрессованный плотный воздух не позволял глубоко дышать и не насыщал организм кислородом. Назревало что-то ужасное.

«Неужели Белов решил произвести несанкционированный запуск?! — озарила его невероятная догадка. — Но это невозможно!»

Белов заперся в своей каюте и вновь прильнул к компьютеру. В боевую программу оставалось ввести координаты БЖРК и поправочные коэффициенты в расчётную траекторию. Первая часть задачи упрощалась, потому что комплекс стоял на месте. Вторая усложнялась — ибо на этот раз у него не было данных спутниковой разведки и точного метеопрогноза. Приходится обойтись типовыми данными: поправка на вращение земли сильно не меняется, значительного ветра нет, коэффициент поправок по трассе поставим ноль… Впрочем, сейчас точность выстрела не имела большого значения. Пятьсот километров туда, пятьсот — сюда… Залп шестнадцати боеголовок все равно сметёт половину континента. Что будет дальше, он себе не представлял. В воспалённом мозге пуск был самоцелью, конечной вершиной, к которой он всю жизнь стремился. Дальше всё будет хорошо…

Расчёты были окончены. Евгений Романович посмотрел на часы, отмечая начало новой эры. И передал сфальсифицированный приказ на компьютеры локальной сети БЖРК. Сообщения в один и тот же миг должны поступить на компьютер боевого пульта, мониторы начальника поезда и особиста. Теперь надо быстро вернуться на рабочее место!