Атомный пирог

– Да это-то вы с чего взяли?! – не выдержала я. – Издеваетесь, что ли?! Где я перепутала реальность и фантазию, в каком месте?

– Ну конечно, ты не помнишь, – прошептала мама, разрыдавшись с новой силой. – У людей с твоей болезнью точно так и происходит!

– Или делает вид, что не помнит, – добавил отец. – Джон рассказал нам об этой твоей проблеме. Ты выдумываешь какие-то странные, никогда не существовавшие вещи, а потом требуешь от него, чтобы он их вспомнил…

– Чёрт возьми! Я не выдумываю! Это с Джоном что-то не так, он забывает про события, которые только что происходили!

– Ава, не смей говорить «чёрт возьми»! Это грубо. Леди так не выражаются.

– Джон не в порядке! Вы слышали? Вот кому к психиатру надо, серьёзно!

– Ава, ты сама будешь довольна, когда вылечишься. Больница комфортабельная, лекарства там все самые современные…

– Я не ненормальная!!!

– Ава, – сказал папа отвратительно-спокойно. – Как ты, надеюсь, помнишь, я работаю на производстве детекторов нормальности. Я много нормальных людей повидал. И какие они, мне известно. Они не такие, как ты.

– Я в порядке! Это вы тут все рехнулись!!!

– Ты будешь в порядке, когда курс лечения пройдёшь… Жаль, конечно, забирать тебя из школы перед самым выпускным. Но здоровье всё-таки дороже.

Когда я в слезах убежала в свою комнату, оказалось, что все портреты сорваны со стен, пластинки перебиты, а рама приколочена гвоздями к подоконнику – чтоб я не убежала, очевидно. Пару дней назад, когда меня не пустили на второй концерт, я думала, что хуже ощущения и быть не может. Но что такое настоящее отчаяние, я поняла лишь теперь. Думаю, что крик мой слышен был по всему дому, и дошёл до гаража, до игровой, до стойла роботов…

Естественно, мои дражайшие предки восприняли это проявление горя как лишнее доказательство моего так называемого безумия, и заперли дверь в мою комнату, чтоб я не сбежала и через неё.

Ночь я провела на полу, почти без сна и вся в слезах. Лишь маленькая фотокарточка Сами-Знаете-Кого, припрятанная между страниц учебника математики и благодаря этому выжившая, стояла, опершись о ножку стула, и немного утешала.

Когда меня везли в дурдом, я вдруг подумала, что ведь когда-то же наша семья жила дружно. Ни с того, ни с сего стали вспоминаться всякие приятные моменты, связанные с родителями и братом.

Например, как когда мы только-только переехали в этот дом и на первое Рождество в нём купили модную розовую ёлку из полиэстера. Потом по телевизору шло шоу Эда Салливана, а мы наряжали её вчетвером. Я развешивала маленькие звёздочки, снежинки, медвежат, модели атомов… А фигурку астронавта утащила в свою комнату и там припрятала, чтобы потом поиграть с ним как с пупсом. Из него вышел хороший ребёнок для моей Барби… Кстати, на то Рождество Джону подарили набор «Юный химик», а мне игрушечные стиральную и сушильную машины – в кукольный домик.

Или как когда мы отдыхали на море и все вчетвером были в купальных костюмах из одинаковой ткани. Мне тогда ужасно нравилось, что все мы похожи. Мы плавали в масках и с трубками, я первый раз лицезрела подводный мир, и он показался мне другой планетой, куда мы, героические астронавты совершили высадку…

Или как когда мы были в Лас-Вегасе и смотрели на ядерный взрыв с крыши нашей гостиницы. Папа сказал, что именно так мы скоро будем взрывать коммунистов, и я преисполнилась гордости. А когда официант принес нам коктейли прямо на крышу, еще и почувствовала себя невероятно изящной взрослой дамой… Вечером родители пошли в какое-то увеселительное заведение, а нас с Джоном уложили спать. Но нам не спалось, и брат принялся рассказывать мне всякие страшные истории – да-да, он всегда любил напугать меня, хоть в том случае с ложной тревогой и превзошёл сам себя… В общем, он рассказывал мне всякую всячину, и не сказать, чтоб было очень страшно, но немножечко волнительно. Наверное, именно из-за этих его рассказов в ту ночь я была рада возвращению родителей так сильно, как никогда прежде.

Тогда, в детстве у меня было такое волшебное чувство единения с родителями и с братом…

И теперь вот эти люди меня предали.

Теперь эти люди решили упрятать меня в психбольницу.

25. Я знакомлюсь с хорошей компанией

Дурдом располагался в модном здании салатового цвета с обтекаемыми боками и круглым флигелем из стеклоблоков. В этот флигель мы в первую очередь и направились: там находились администрация заведения и кабинет главврача. Этот последний сочувственно покачал головой, выслушав рассказ моих драгоценных родичей о моём безумии, и сказал, что скоро я буду как новенькая. Администратор же благосклонно принял от моего папаши пачку долларов – оплата пребывания, пока что двухнедельного, а дальше будет видно; – забрал мою одежду, выдал белую рубаху и продемонстрировал стенд с фотографиями счастливых излечившихся. После этого родители уехали, оставив меня почти голой, среди незнакомых людей, за высоким забором, вдали от цивилизации.