Атомный пирог

Квартира была небольшой: кроме прихожей, гостиная, кухня, санузел (туалет опять отдельно!) и пять спален. Спальни маленькие, меньше, чем у нас. Короче, обыкновенное такое жильё, где-то тысяча футов квадратных, не больше, я думаю. Хотя после тюрьмы-то, конечно, квартира казалась роскошной.

Удивительным в квартире было то, что она оказалась полностью обставленной. По комнатам стояли толстопузые шкафы и серванты по моде не знаю, какого там века. За стеклом в гостиной была выставка чайных сервизов и хрусталя. На полках рядом с книгами стояло штук под сорок грампластинок. Телевизор, телефон, часы с кукушкой, пишмашинка, радиола — всё-всё было. В конце концов, я обнаружила в шкафах кучу одежды, а в раковине — несколько не вымытых тарелок с не засохшим ещё жиром. По всему выходило: в квартире живут. Она чья-то. Куда делись хозяева и почему теперь я обитаю здесь, было совершенно непонятно.

Может, у советских людей принято квартирами меняться? Ну, раз общее всё, то логично… Типа как в общине земледельческой. Интересно, а если квартира на сутки моя, то я, что, и одежду могу эту брать, и посуду, и всё остальное?.. Вообще непонятно.

Пошарив там и сям, я пришла к выводу, что раньше — то есть, видимо, сегодня же с утра — в квартире жили муж, жена, двое детей и то ли бабушка, то ли прислуга. Фотографии этих людей, причём некоторых даже в одежде, мною здесь найденной, я обнаружила в нескольких спальнях. Впрочем, ситуацию это не прояснило.

Эх, ладно! Раз меня здесь поселили, буду жить. Всё равно я только на ночь тут, не больше. Решив так, я отыскала в кухне кое-что съестное, подкрепилась.

Дальше вымылась в ванной.

Потом шмотки надо было постирать. А то сколько я ношу одно и то же — уж не помню!

Сняла платье, порылась в карманах. Нашарила рубль.

Тот самый!

Рубль с продажи кофты, Псевдо-Элвисом подаренной!

Марине я его так и не отдала — странно было бы платить за гостеприимство человеку как раз в тот момент, когда он сдаёт тебя политической полиции. В тюрьме на моё «сокровище» тоже никто не позарился — так оно в кармане и валялось всю дорогу. А тут я вспомнила: рубль я должна Изотопову! Кажется, в этой истории он был единственным человеком, который не предал меня или не был подсадной уткой с самого начала. И потом, он так помог мне! Рубль, пожалуй, это сумма не большая, но уехать, не вернув долг такому человеку, было бы подло. Кроме того, могу я хоть раз прогуляться по Москве с другом, а не с надсмотрщиком!? Прогуляться свободно, не прячась, не думая о шпионаже и об убийствах…

Я набрала номер Изотопова — с прошлого звонка он мне запомнился, поскольку наполовину был похож на мой день рождения, а на вторую — на дату рождения Вики.

Профессор меня вспомнил. Удивился, что я всё ещё в России: пришлось соврать, что мы с мужем съездили в Ленинград, Киев и Одессу, а теперь опять в Москве, так как отсюда улетает самолёт. Я честно сказала, что у меня выдалось свободное утро, так, что, если предложение Изотопова провести мини-экскурсию еще в силе, я с радостью приму его. Если же нет — просто рубль готова отдать. Завтра утром мой друг оказался свободен, и мы сговорились о встрече.

После стирки одежды я завернулась в найденный в ванной халат и решила ещё чуть-чуть покопаться в чужих вещах. Перебрала грампластинки. Ничего знакомого там не было. Зато на большинстве обложек записей изображалось лицо одного и того же мужчины. Кажется, это был уголок поклонницы какого-то советского Элвиса. Я выбрала пластинку, на которой неизвестный исполнитель был с бантом на шее, в потешной меховой шапке и пальто, накинутом на плечи. Завела. Оказалось, там опера.

Странные вкусы у русских…

Потом мне попался бинокль. Поскольку к этому времени уже стемнело, и за окнами засияла огромная, похожая на пиццу Маргариту, Луна, я решила выйти на балкон и полюбоваться ею. В конце концов, Луна была единственным кусочком моей родины, которую можно было увидеть из Москвы. Впрочем, разглядеть Траквилити, Серенити и Шепард мне не удалось даже в бинокль. Но от мысли, что наши доблестные астронавты, пилигримы и роботы-соковыжимальщики сейчас там, и что сама я домой поеду уже завтра, на душе становилось теплее.

Потом по космолифту скользнул вниз, к земле, советский аппарат. Это напомнило мне тот день, когда всё в последний раз было нормально, и мы ехали с концерта.

Ох, как бы вернуться в то время!..

Спать я легла на диване в гостиной. Все кровати были чьими-то, с бельём — и ложиться в чужую постель я сочла неуместным. Выключила свет, завернулась, как в кокон, в халат. Послушала, как тикают часы. Потом подумала: «Интересно, а с чего это от Сталина-то я в такой восторг пришла? Может, снова мне отравы подмешали? Или просто от свежего воздуха после тюрьмы крыша едет? А может быть… Может, в нём и правда что-то есть? Может, врут нам, что плохой он?».

Я уснула, не успев найти ответа.

64. Я прощаюсь с Москвой

— А где же мистер Нолан? — спросил Изотопов, когда мы с ним встретились следующим утром.

— Он… Ну… Это… Вещи собирает, — выкрутилась я. — Мы ж сегодня вечером домой летим.