Атомный пирог

Пройдя весь проспект до конца и добравшись до мрачно-помпезного «римского» здания, возле которого располагался сидячий памятник какому-то грустному человеку, мы увидели башню Кремля. Спустя пару минут этот сказочный красный замок раскинулся перед нами на всю линию горизонта. Из-за Кремля выглядывали какие-то старые здания, часть из которых была украшена знаменитыми русскими куполами — чем-то вроде обёрнутых в золотую фольгу шоколадных конфеток. «Я действительно в Москве! Я правда здесь! И скоро убью Сталина!» — подумала вдруг я и ужаснулась.

Мы прошли через подземный переход и оказались под самыми красными стенами, в небольшом уютном парке с водоёмом и фонтанами. В фонтанах купались детишки. Два человека играли на лавке в шахматы, окружённые толпой болельщиков той и другой стороны. Вторая скамейка была занята молодыми людьми, углублёнными в книги — возможно студентами. В общем, гуляющих вроде нас здесь было без числа.

В одном месте кремлёвской стены обнаружился грот — полукруглая тёмная арка внутри которой размещались античные ворота на массивных колоннах.

— Давай снимемся там, — сказал Элвис.

Действительно, какой же турист без фотоаппарата и навязчивого стремления снимать всё вокруг? Своего собственного у нас не было: подобные аппараты не разрешалось перевозить через границу, ведь это могло быть шпионское оборудование. Зато у Лиды таковой имелся. Она объяснила нам, что в отсутствии гида-переводчика фотографироваться иностранным туристами нельзя, но в его присутствии и на его фотик — можно. Проявленную плёнку после надлежащего контроля нам любезно выдадут на выезде.

Я и Элвис встали у колонн. Лида навела на нас фотоаппарат. Мой как бы муж прижался губами к моей щеке и прошептал:

— Сейчас мы придём на Красную площадь. Осмотрись там. Но только ни слова о деле!

Я была в таком восторге от этого неожиданного поцелуя, что едва смогла понять, о чём он.

— Вы такая милая пара, — сказала Лида. — Сразу видно, как друг друга любите.

Красная площадь была неожиданно маленькой: я представляла её как-то больше. Наверное, так получалось из-за того, что противоположной Кремлю стороной она примыкала к громадному здания Министерства Добра и Правды. Шириною во всю длину площади, а высотой такое, что и взглядом трудно дотянуться, оно нависало над нами своими суровыми колоннадами слово пугающая волна цунами. Старинная церковь, забавно разукрашенная в разные цвета и напоминающая собой свадебный торт, не фоне министерства была крохотной. Возле неё стоял памятник парочке каких-то бородатых мужиков в римской одежде (удивительно, до чего коммунисты любят всё античное!). Лида что-то говорила нам про них, но я не слушала. Наверно, это были Маркс и Энгельс.

Главным, что меня интересовало, был, конечно же, Мавзолей Ленина. Именно он служил трибуной для коммунистических начальников. Именно с него будет смотреть на парад физкультурников моя цель…

Стоящий лицом к Министерству, Мавзолей оказался вторым по размеру строением на площади: выше башен Кремля, выше зданий за его стенами, выше ещё одной красной постройки, названной Лидою «Историческим музеем» и как бы запиравшей площадь с той стороны, откуда мы вошли на неё. Основание Мавзолея имело форму пятиконечной звезды; первый уровень с арками в стиле ампир поддерживали куросы-рабочие и кариатиды-крестьянки. Второй уровень держался на головах многочисленных скульптур красноармейцев. Через эти два уровня проходила сплошная лестница, ведущая к расположенному надо всем огромному земному шару со стоящим на нём Лениным из камня.

— Это вот оттуда советские вожди обычно выступают? — спросила я у экскурсовода, указав на оборудованную вокруг земного шара трибуну и беспокойно косясь на прохаживающегося вокруг нас милиционера в подпоясанной белой рубахе.

— Всё верно, миссис Нолан. С той трибуны.

— Должно быть, советский народ очень счастлив, когда лицезреет своих вождей…

— О! — сказала Лида. — Не то слово! Вы не представляете, какая волна радости обрушилась на меня в тот незабываемый день, когда я в числе студентов Института иностранных языков шла с демонстрацией по Красной площади! Товарищ Сталин махал нам рукой, и, хотите верьте, хотите нет, мне казалось, что он смотрит только на меня! Даже просто встретиться с ним взглядом было так прекрасно, что я никогда не смогу позабыть этого мгновения!

— Он вам и правда так нравится?

— Ну разумеется! Если бы вы увидели его, то сразу бы почувствовали, что это особенный человек, не такой, как все! И он сделал наше детство счастливым!

Взгляд Лиды, до того холодно-деловитый, вдруг стал страстным. Глаза её горели точно так же, как у Фанни, когда та показывала мне землю в своей кошёлке…

— Скоро будет парад физкультурников, — продолжила Лида. — Как же я завидую спортсменам, которые получат возможность показать своё мастерство нашему любимому, родному товарищу Сталину! Вряд ли вам удастся попасть на этот парад, но если бы вы там оказались…

Лида затронула слишком серьёзную тему. Думаю, что Элвис испугался, как бы я не выдала себя глазами или жестом, поэтому поспешил перевести разговор: